— Ты прекрасна! — повторил он.

— Как и ты.

Время для них застыло. Это был момент, которого оба безумно хотели, но при этом не верили, что такое может произойти с ними снова. Все казалось таким правильным, таким удобным и естественным. Но, несмотря на всю свою страсть, они были охвачены ужасом. Это было нечто большее, чем просто секс. И они это знали. Это была некая черта. После того как она будет пересечена, никто из них вернуться назад уже не сможет.

— Я люблю тебя.

Эти слова сами вырвались у Фила.

— Я знаю. Не предавай меня.

— Не предам.

Черта была перейдена.

Они улеглись в постель.

Вместе.

Марина услышала чьи-то голоса. Громкие и уверенные. Она открыла глаза и еще несколько секунд не могла понять, где находится. Но потом фрагменты сложились в картину, и она все вспомнила. Она в постели Фила. Только что включилось радио, и ее разбудила утренняя программа четвертого канала «Сегодня». Ее глаза снова закрылись. Она улыбалась.

Они занимались любовью еще трижды и незаметно заснули уже под утро. Она задремала в объятиях Фила. Она чувствовала себя в полной безопасности. Вернуться сюда было правильным решением.

Сейчас она лежала, позволяя голосам из радиоприемника обволакивать себя. Это состояние было ей знакомо: таким же образом она просыпалась у себя дома.

Дома…

Она подумала о Тони. Она позвонила ему, после того как они покинули место преступления, и сказала, что сегодня не приедет, объяснив это необходимостью круглосуточной работы в связи с последним убийством. Как всегда понимающий и рассудительный, он спросил, не нужно ли ей чего и чем он мог бы помочь. При этих словах она испытала угрызения совести. И не потому что хотела быть сейчас с ним. А просто потому что он был слишком добр к ней. Так должен был бы вести себя отец в отношении дочери. Она вспомнила коттедж в Вивенхоэ. Там не было тепла и уюта, там было тесно и душно. Возможно, пришло время покинуть этот дом.

Она перевернулась и протянула руку, думая коснуться Фила. Но его там не оказалось. Его сторона кровати была пуста. Открыв глаза, она села и огляделась. Как раз вовремя, потому что дверь открылась и вошел Фил, держа в руках две чашки кофе — свежезаваренного, судя по запаху. Он подошел к кровати и поставил одну чашку на ее тумбочку, другую — на свою. Потом снял халат и снова забрался под одеяло.

— Я уже решила, что ты отправился на работу без меня, — с улыбкой сказала она.

— Можно подумать, что я мог бы так с тобой поступить, — ответил он и сделал большой глоток.

Она тоже отхлебнула свой кофе. Замечательно. С молоком, без сахара. Именно так, как она любит. Она поставила чашку на тумбочку.

— А ты помнишь, какой я люблю.

Он нахмурился.

— А почему я должен был это забыть?

От этих слов внутри у нее разлилось приятное тепло. Он всегда был хорошим слушателем.

— Действительно, почему?

Продолжая улыбаться, он повернулся на бок и посмотрел на нее. Глаза его скользнули по ее телу.

— У нас нет времени, — сказала она.

Он притворно вздохнул.

— Я знаю.

Вдруг она задумалась.

— А мы поедем на работу вместе или отдельно?

— Это никого не касается. — Он поставил чашку на тумбочку и лег на спину. — Тебя действительно волнует, что могут сказать другие?

— А тебя?

— Раньше волновало. О чем люди думают, о чем могут догадываться.

— А теперь?

Он задумался.

— Возможно, только в отношении расследования. Если бы кто-то попытался использовать это в качестве объяснения, почему не был получен результат, меня бы это волновало. А в остальном… Нет, мне все равно.

Она уютно прижалась к нему.

— Вот и хорошо.

Некоторое время они лежали молча, словно в полузабытьи после практически бессонной ночи любви, и чувствовали себя в этом молчании очень комфортно.

— Итак, — наконец сказал он, — что дальше?

— Я собираюсь уйти от него, — ответила Марина.

Сказанное удивило ее саму. Как будто мысль, после того как была озвучена, стала реальностью. Она и не знала, что намеревается сделать это, пока не произнесла это во всеуслышание.

— Из-за… меня?

Опять повисла тишина, которую нарушила Марина:

— Посмотрим.

Фил кивнул и ничего не сказал. Потом он взглянул на часы.

— Нам пора идти. — Отбросив в сторону одеяло, он поднялся с кровати и взял халат. — Ты пойдешь в душ первой?

— Нет, все о’кей. Давай ты.

Он направился к выходу из комнаты, но перед самой дверью обернулся.

— Я… Послушай. Я говорил совершенно серьезно. Сегодня ночью. Я никогда не предам тебя.

— Хорошо.

— Ладно.

И он вышел из спальни.

Марина взяла чашку с кофе и сделала еще один глоток. Снова поставила ее на тумбочку. Вздохнула. Из-за двери раздался шум включившегося душа. Она погладила себя по животу и почувствовала, как внутри шевельнулся ребенок. Подумала о том, сколько еще нужно обговорить с Филом.

Она допила кофе и поднялась с постели. Все это может подождать.

Сначала нужно поймать монстра.

— Фил! Тебя к телефону.

Фил поднял голову от стола, где раскладывал свои записи и фотографии, готовясь к утреннему совещанию. Эдриан с телефонной трубкой в руках подавал ему знаки.

— Кто это? — едва слышно спросил Фил.

Эдриан почти беззвучно ответил:

— Адвокат.

Фил взял трубку на своем столе и принял вызов.

— Инспектор Фил Бреннан, слушаю, — сказал он.

— Доброе утро, инспектор, — произнес женский голос. — Вы руководите расследованием по делу о смерти младенцев?

Фил подтвердил.

— Это Линда Курран из «Хэнсон, Уорнок и Галлахер».

Она выдержала паузу, как будто название адвокатской конторы должно было многое ему сказать. Фил действительно знал эту фирму. Ему уже приходилось иметь дело и с ними, и с самой Линдой Курран. Причем много раз.

— Здравствуйте, Линда! Чем я могу вам помочь?

— Я представляю интересы Райана Бразертона, инспектор, и хочу проинформировать вас о том, что клиент поручил мне предъявить иск полиции Эссекса, в частности вашему управлению.

Лицо Фила окаменело. Пальцы крепче сжали трубку телефона.