На четвертом этаже находился кабинет клинического директора, откуда ее отец управлял своим безумным королевством, и она была одной из его подданных. На пятом этаже у него была квартира, где он иногда оставался на ночь.

Она не станет подниматься наверх. Не сейчас. Может, когда-нибудь она научится справляться со страхом перед лестницами тем же способом, каким Кайл учил ее побеждать страх огня.

Она нашла комнату в конце вестибюля, где медперсонал отдыхал и пил кофе. С маленьким буфетом. Дверь сперва не открывалась, но подалась после нескольких пинков. Рэйвен сложила продукты и одежду на шаткий стол. Подошла к раковине и повернула кран. Кран чихнул, и пошла вода, поначалу ржавая, но, даже очистившись, она была холодной и противной на вкус.

Она попробовала включить старый гриль-тостер. Как глупо, ведь электричества не было. Она вспомнила про горелку и заставила себя зажечь спичку. И тут же задула. Зажгла другую. И опять задула. Терапия Кайла действовала медленно, но верно.

Вот где она устроится. Она вспомнила буран, когда погас свет во всем округе Уэйбридж. Они справились без электричества, потому что ее отец, бывший вождем скаутов, учил своих мальчиков всегда «быть готовыми». Прости, что огорчила тебя, папа, родившись девочкой.

Здесь она жила, когда училась на третьем курсе Уэйбриджского университета. У нее случился срыв во время репетиции «Лисистраты». Когда она произносила реплики героини, убеждавшей женщин остановить войну, отказывая мужчинам в сексе, она сорвалась.

И тогда папа снова поместил ее в лечебницу.

Уже в… в который раз? Она ощупала шрамы на правом бедре. Третий? Четвертый? Так или иначе, очень давно.

Сейчас ей нужно выспаться. Но сна ни в одном глазу. Что ж, папа, я подготовилась. Она открыла упаковку снотворного и высыпала порцию в стакан с противной водой. Подогрев ее на горелке, она заставила себя выпить эту гадость.

Но разве она заснет одна? Она до одури боялась одиночества. Надо заставить себя. Людям доверять нельзя. Главное – безопасность. Нужно визуализировать, как учил ее Кайл. Возможно, она будет не одна. Может, ее навестят призраки умерших психов. Она сможет поговорить с ними. Если они будут отвечать ей. Может, языком жестов?

Подумать только: она сбежала из суда, угнала патрульную машину, а потом этот «Мерседес», ограбила магазин и подстрелила хулигана. Да уж, она изменилась. Теперь она наверняка была достаточно сильной, чтобы справляться в одиночку, в своем убежище на скале.

Она села в кресло-качалку. Снотворное начинало действовать. Прочь из головы. Прочь из себя.

«…не верится, что когда-то это был наш страховидный дом…»

Когда ее глаза закрылись, она увидела, как Рэйвен смотрит сверху на нее, презрительно кривясь.

Фатима остановила красный «Ягуар» у бензозаправки к северу от Колумбуса и наполнила бак. Она купила дорожную карту Огайо, и продавец отметил ей дорогу до Кента. Он сказал, что она легко найдет университетский кампус.

Столько времени прошло с тех пор, как она видела дочь. Все, что у нее было от нее, – это фотография, которую Нахид прислала ей по электронной почте с последним письмом.

Для начала она заглянула в Ассоциацию студентов-мусульман. Она легко нашла ее в студенческом клубе. Когда она открыла дверь, в ее сторону повернулась дюжина голов. Студентки в хиджабах по одной стороне комнаты. И студенты в тюбетейках – по другой.

– Я ищу мою дочь, Нахид.

Ей ответил прыщавый молодой человек:

– Она последнее время не ходит на наши занятия.

Фатима оглядела комнату.

– Когда вы видели ее последний раз?

– Три дня назад. Нахид сказала, она поедет забрать посылку.

– Она принесла ее в свою комнату?

– Она еще не вернулась, – сказал прыщавый. – Наверное, живет в палатке.

Фатима повернулась и пошла.

– Ма-ассалама, – сказал ей вслед прыщавый.

– Да, прощайте, – сказала она, не оборачиваясь.

За дверью студенческого клуба она обхватила себя. Без паники. Нахид ушла забрать посылку. Она передала ее Алексию? Получила деньги? Где она была теперь?

Она направилась в кабинет охраны, следуя указателям. Коренастый охранник по имени Фицджеральд спросил, может ли он ей помочь.

– Я пытаюсь выяснить, где Нахид Сойер, дочь моей подруги.

Охранник нахмурился.

– Мы пытаемся найти ее родственников. Вы можете связать нас с ними?

– Они в Иране. Это будет трудно.

– Вы не против передать им плохие новости?

– Плохие?..

– Помощник шерифа нашел ее в пруду неподалеку от кампуса. Расследование еще ведется, но есть одна странная деталь. Патологоанатом говорит, ее задушили и сломали шею, но на голове у нее остался платок, аккуратно повязанный.

Спокойствие. Никаких эмоций.

– Где ее тело?

– В морге. Хотите опознать ее?

– Я не знала ее лично. Но я передам эту ужасную новость ее семье.

– Вы нам облегчите работу.

– Еще кое-что, мистер Фицджеральд. Когда нашли ее тело, при ней были какие-то вещи? Ее семья захочет знать, можно ли вернуть их в Иран.

– Только рюкзак, растянутый так, словно там было что-то большое.

– Что-то еще было внутри?

– Только одежда и оберточная бумага со следами арахисового масла и сэндвича с джемом.

– Спасибо, мистер Фицджеральд, – сказала она и вышла из кабинета.

Значит, Нахид уже передала посылку Алексию. Но зачем убивать ее? Она спросит это у него перед тем, как перережет ему горло.

Ей пришло на ум, что Алексий будет искать Рэйвен в лечебнице, где она провела столько времени подростком. Он будет искать ее, надеясь решить с ее помощью загадки Тедеску. Если Алексий еще не нашел ее, она сделает это первой. С этой мыслью она съехала с моста и повернула на дорогу к лечебнице.

Оставшегося мышьяка должно хватить на быструю и мучительную смерть Рэйвен.

Рэйвен проснулась, и ее разум заполнили события последних дней. Ее пытались отослать в Грецию для пыток. Но Алексий спасет ее.

Она пробежала по комнатам рядом с вестибюлем, словно ища чего-то. В библиотеке она увидела на столах книги, покрытые пылью, сваленные с полок, какие-то открытые, другие без обложек, словно лица без масок. В комнате отдыха валялись в беспорядке домино, шашки и шахматы.

Увидев колоду Таро, она остановилась. Мать не раз гадала ей. «Таинственный всадник» с мистической розой на черном знамени, и солнце, сиявшее между двух башен. Мать говорила, эта карта относится не к физической смерти, она отвращает плотские влечения. А вот карта, всегда волновавшая Рэйвен. «Любовники». Она увидела себя с Алексием.