– Черт тебя за жопу схватит, если не пошевелишься. и дай мне свой мобильник…

Он отдал ей мобильник. Она запихнула его подальше и вдавила педаль газа.

Зачем она ехала на восток? Переезжая реку по мосту, она увидела слева силуэт уэйбриджской лечебницы на фоне неба. Марти Кайл сказал, она заколочена. Наверное, это последнее место, где ее будут искать. Но это была башня на скале. Та самая, с карты Таро, пораженная молнией башня на семи ветрах.

«…надо туда вломиться. на вершину не полезем, просто отсидимся там, пока ты не вправишь себе мозги…» – «Это же безумие». – «…где лучше спрятаться, как не в нашей старой психушке?..» – «Окей». – «…заметано. но сперва надо затариться…»

Она миновала лечебницу, проехала через Уэйбридж и оказалась в Западной Вирджинии. Было уже темно, когда она остановилась у круглосуточного магазинчика в Паркерсбурге. Она сложила в тележку консервированный суп, сардины, тунец и открывашку, а также несколько пачек печений. На подходе к кассе она обратила внимание на кухонную горелку и банку сухого спирта. Сможет ли она зажечь огонь?

Она решила, что не сможет, и взяла мыло, зубную щетку и пасту. Фонарики и кучу батареек. Она устроит хозяйство и переждет надвигающуюся непогоду. Она понимала, что ей нужно выспаться, но она была на взводе. Она взяла упаковку снотворного. Снова вернулась к кассе и уставилась на горелку.

Что там говорил Кайл? Визуализируй. Заставь себя посмотреть на изображение огня. Она свалила в тележку горелку, сухой спирт и коробку спичек. Потом заглянула в отдел домашних животных и взяла собачий ошейник.

Кассир насчитал 143 доллара 26 центов.

– Какая у вас собака?

– …у меня нет собаки…

– А зачем вам тогда ошейник?

Она достала из сумочки пистолет.

– …заткнись и выгребай деньги из кассы…

– Окей, леди. Не стреляйте.

Он выложил ей деньги дрожащими руками. Она протянула бумажный пакет.

– …и крупные тоже…

Он вынул кассовый ящик, и она вытащила двадцатки и полтинники. Нагнувшись, она вырвала телефонный шнур из стены.

– …не вздумай делать глупости. эти деньги не твои, а владельца-капиталиста…

– Да, мэм.

Она вышла задом из магазина и засунула пистолет обратно в сумочку. Всю добычу она вывалила на заднее сиденье экспроприированного синего «Мерседеса» и выехала с парковки.

– …теперь за одеждой…

В такой час все другие магазины были закрыты. Она вспомнила, что здесь неблагополучные места. Прохожих на улицах не было. Наконец она заметила вывеску магазина подержанной одежды и остановилась, развернувшись.

Она разбила окно и открыла дверь. Примерять шмотки некогда. Шагая вдоль стоек, она снимала деним и слаксы. Рубашки, бейсболку с гербом Огайо и куртку для холодных ночей. Все размеры. Что не подойдет, отдаст бедным.

Выйдя из магазина, она увидела троих крутого вида ребят, обтирающих «Мерседес».

– Классная тачка, леди.

– Поздновато для покупок.

– Хочешь затусить?

Она сунула руку в сумочку.

– …отвалите, или пожалеете…

Они двинулись на нее. Самый высокий протянул руку. Она достала пистолет.

– …я предупредила…

Она выстрелила в ногу первому. Он завопил и упал. Она направила ствол ему в голову.

– …хотите еще, засранцы?..

Остальные двое убежали. Подстреленный поднялся на ноги и заковылял, скуля:

– Больше не стреляйте, леди. Я удираю со всех ног.

Когда они скрылись, она запихнула одежду на заднее сиденье. Затем села за руль и включила зажигание.

Она проехала мимо медицинской школы университета, пересекла мост через реку Огайо и повернула на узкую дорогу, поднимавшуюся на холм. Асфальт сменился гравием, перешедшим в грязь. Остановив машину, она сделала глубокий вдох. И направилась к заколоченному главному входу.

Она вздрогнула от хлопанья крыльев. Это были черные дрозды, слетевшие с деревьев. Они жутковато смотрелись на фоне луны. Вероятно, это были потомки дроздов, живших здесь, когда она была местной пациенткой. Возможно, мама назвала ее в их честь.

…мама читала ей на ночь рассказы и стихи эдди аллана по. «черный кот», «падение дома ашеров». но больше всех ее пугал «ворон». «каркнул ворон «никогда!». такое воспоминание кайл назвал бы ассоциацией…

Ей девять или десять. Медбрат говорит ей, что эти черные дрозды – духи покойных психов, похороненных на кладбище с номерами. Как же его звали? Лукус. Чернокожий, у него не хватало передних зубов, и он шепелявил.

«Среди носи и рано утром, – говорил он, – чузой их спугнет, и они злетят. Никада не корми их, как страза в лондонском Тауэре, а то они пустят слух, и налетит тьма тьмусяя дроздов-призраков, будут тебя клевать».

Затем Лукус показал ей тайный ход.

«Откуда в этой психушке секретный туннель?» – «Это била последняя подземная зелезная дорога в юзно-востосьном Огайо для рабов, бегусих на север. Когда приблизались охотники за рабами, дрозды улетали, и мои предки знали, сто надо прятаться в песеру и безать по туннелю…»

Теперь она вспомнила, что вход в пещеру был с западной стороны лечебницы. Она стала искать его и нашла, присыпанный землей, за высокими травами. Включив фонарик, она заползла в пещеру и пошла по земляному туннелю. Через несколько метров она наткнулась на закрытую калитку с ржавым навесным замком. Она стала бить по нему камнем, и вскоре замок отвалился. Калитка со скрипом открылась. Она стала подниматься по наклонному кирпичному туннелю и метров через двадцать оказалась в подвале лечебницы. Там были клетки с открытыми решетчатыми дверьми – некоторые были сняты с петель – для буйных психов.

Она нажала выключатель. Без толку. Разумеется. Подняться или не стоит? Сможет она одолеть несколько истертых ступеней? Закрыв глаза и прильнув к стене, она поднялась в вестибюль. Выше она не пойдет. Линолеум – когда-то он блестел как зеркало – покрывала пыль.

По обе стороны от заколоченного главного входа тянулись коридоры с кабинетами. Она прошла вправо, мимо приемной. Вывела ногой в пыли «Рэйвен». По другую сторону вестибюля была справочная. Там она вывела «Никки». Пройдя дальше, она оказалась у витрины сувенирной лавки. Пустые полки.

Она собралась с силами и подняла взгляд на полукруглую лестницу, поднимавшуюся на второй этаж. Там были приемные и интенсивная терапия. Там новые пациенты дожидались диагноза. И там же располагались кабинеты врачей. Она вспомнила, что на третьем этаже жили постоянные, хронические пациенты, мычавшие и махавшие руками. Некоторые стояли, тупо глядя на стены, пока по их ногам стекали экскременты. Она завела себе несколько подруг среди медсестер и множество врагов.