Йозеф делает шаг вперед, раскинув руки. Король гоблинов тоже делает шаг вперед, зеркальный образ моего брата. Я протягиваю руки им обоим, их формы размываются и сливаются, и вскоре я уже не могу сказать, где мое милосердие, а где мое сострадание. Возможно, они оба. Возможно, ни один из них.

Выбирай.

Я все еще жду. Я колеблюсь, не желая расставаться ни с одним из них.

Выбирай.

Кровь девы разлилась по полу пещеры, растекающаяся лужица малинового, алого и ярко-красного. Подменыш вскрикнул, рванулся вперед и приложил ладони к ее сердцу, чтобы остановить кровотечение.

– Помогите мне! – крикнул он мужчине на возвышении. – Помогите мне, пожалуйста!

Мужчина, бледный, почти белый, вскочил со своего места. Его ноги подкашивались. Король гоблинов. Без силы Древних законов, наполняющей его вены, он как-то странно съежился, сжался. Теперь он был менее пугающим, менее загадочным, менее… просто менее. Всю свою смертную жизнь подменыш слушал истории об этом мужчине, этой необыкновенной зловещей фигуре, способной подчинять себе пространство и время и законы реальности, какими их знал мир, однако стоявший перед ним Король гоблинов не был мифом. Он был просто мужчиной.

И подменыш слегка ненавидел его за это.

Король гоблинов подошел к склонившемуся над девой подменышу и накрыл его руки своими. Они вместе нажимали ей на грудь, ощущая пульс, пульс, пульс ее сердца, которое билось под их ладонями.

– Пожалуйста, – сказал подменыш, обратив взгляд на массу гоблинских рук, глаз и зубов, которые смотрели на них спокойным, невозмутимым, безликим взглядом. – Что я могу сделать?

– Сделать, полукровка? – удивленно произнес легион голосов. – Сделать что? Спасти ее жизнь? Слишком поздно. Она сделала свой выбор.

– Она это сделала, чтобы спасти меня! – Он повернулся к Королю гоблинов. – Как ты можешь просто позволить ей умереть?

– Не укоряй его, – произнесли Древние законы. – Он – пустая оболочка. Мы уже съели его душу; ему больше нечего отдать.

Подменыш запрокинул голову назад и закричал.

Из ползущей, корчащейся массы тварей выскользнули две гоблинки и пробрались к деве. Другие руки бросались вперед и хватали их за щиколотки, запястья, за конечности, за любую часть их тела, до которой можно было дотянуться, но девушки были преисполнены решимости. Они кусались и царапались, с боем прокладывая себе путь к подменышу и Королю гоблинов.

– Полукровка, – произнесла та, что была к нему ближе. Она была стройная, как молодое деревце, с короной из обмотанных паутиной веток на голове. – Есть способ ее спасти.

– Молчать! – взревели Древние законы.

– Вот этот, – сказала другая гоблинка, коротенькая, коренастая девушка с волосами из пуха чертополоха, указывая на Короля гоблинов, – отдал все, что мог отдать. У него ничего не осталось. – Ее черные глаза глядели мрачно и торжественно. – Но у тебя кое-что осталось, полукровка. У тебя осталось.

Подменыш посмотрел на мужчину рядом с собой. Тот качал головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая:

– Он не должен за это расплачиваться.

– Расплачиваться за что? – спросил подменыш.

– За вечность, – прошептал Король гоблинов. – За бесконечные муки.

Подменыш замолчал. Он понял, чего потребует от него жертва, чего требовали Древние законы.

Короля.

– Нет, – сказал мужчина рядом с ним. – Она не перенесет, если отпустит тебя, Йозеф. Элизабет тебя никогда не простит.

Йозеф. Это было имя, которое он украл, личность, лицо и жизнь, которые он присвоил. Пухленький и сладенький смертный младенец, умерший от скарлатины и не успевший прожить свою жизнь. Подменыш увидел возможность и воспользовался ею. Он стал мальчиком в люльке. Он стал братом Лизель.

– Как? – задыхаясь, спросил он. Подменыш обернулся и посмотрел на сотканное из кошмаров лицо. – Что я должен сделать?

– Вовсе не невеста была нужна для того, чтобы вернуть мир обратно к жизни, – сказала гоблинка с ветками на голове. – А добродетель.

Король гоблинов бросил на девушку резкий взгляд.

– Объяснись, Веточка.

Веточка дрожала и тряслась, раздираемая страхом и рвением.

– Только человек, отдавшийся по своей воле Подземному миру с полным сердцем, понимает истинную цену, которую нужно заплатить, и предлагает ее с радостью.

– Добродетель, полукровка, – произнесла гоблинка с пухом чертополоха на голове вместо волос, – это способность любить мир целиком. Без оглядки на себя. Без оглядки на индивидуальное. Первый Король гоблинов это понимал.

Мужчина рядом с ним замер.

– Тогда почему невеста, Колютик? – спросил он. – Почему для того, чтобы мир пробудился к весне, должна быть пролита невинная кровь? – Подменыш услышал слова, которые тот не произнес. «Почему я должен был страдать? Почему должна была страдать она?»

– Жертва, принесенная не от всего сердца, а от его половины, и ценна лишь наполовину, – ответила Колютик. – Вас заманили на трон хитростью, ваше величество. А первого Короля гоблинов хитростью лишили трона.

– Кто это сделал? – спросил подменыш.

Гоблинки переглянулись.

– Мы не произносим ее имя, – сказала Веточка.

Первая Королева гоблинов.

– Она любила его, – сказала Колютик. – И она была эгоисткой. Когда Король гоблинов ее отпустил, она вернулась в Подземный мир, чтобы его забрать. Украсть. А на его месте она оставила другого. Перепуганного мальчишку-нытика, – фыркнула она. – Который продержался всего мгновение и тут же подыскал себе замену.

– Но ты, полукровка, – мягко сказала Веточка. – Ты понимаешь, что это значит – любить весь мир целиком. Ты ходил среди смертных, ты жил среди них. Ты даже любил их, только так, как это способны понять мы, феи. Отдаленно. Бесстрастно. Но это не означает, что твоя любовь была менее глубокой.

Подменыш посмотрел на кинжал в руке его сестры, все еще влажный от ее крови.

– Но у меня нет души, чтобы ее отдать, – сказал он.

– Она дала тебе имя, – осторожно сказала Веточка. – И ты взял его, чтобы создать свою собственную душу.

Зефферль.

Мужчина рядом с ним покачал головой, но возражать не стал. Подменыш взял оружие из руки сестры.

– О, Йозеф, – сказал мужчина. В его глазах разного цвета стояли слезы, и эти синие и зеленые глубины были наполнены сочувствием. – Ты не обязан делать это.

Но он сделал.

– Береги ее, – прошептал он мужчине рядом с собой. – Она заслуживает того, чтобы ее любили.

Мужчина кивнул, ничего не сказав. Но Йозеф его все равно услышал. «Буду».

Древние законы молча наблюдали за тем, как подменыш взял кинжал.