Элси положила руку на круглую дверную ручку, но не повернула ее. Сердце билось где-то в горле.

Скри-и-ип. Из-под двери по ногам потянуло сквозняком. Она должна вернуться туда, к Джолиону, она должна…

Не успела Элси отвернуться от двери, внутри закричал Джаспер.

Он заставил ее замереть на месте. Этот жалобный, высокий крик, похожий на плач младенца. Элси попыталась ожесточиться и отбросить жалость, но крик раздался снова, на сей раз громче. Пронзительнее. А потом снова тот скрип.

– Да что с тобой не так, Джаспер? – наперекор себе она все же повернула ручку и вошла.

Комната поплыла у нее перед глазами. Элси крепче вцепилась израненными пальцами в косяк, так что ногти впились в дерево.

Все до единого ящика в конторке миссис Холт были открыты. На столике, покрытом скатертью в цветочек, валялись бумаги. Сверху на них сидел Джаспер и заунывно мяукал. Рецепты и квитанции под ним трепетали. На черной кошачьей шубке бриллиантами переливались капли дождя. Окно было распахнуто настежь.

– Что…? – одного стула в комнате не хватало. – Джаспер, где миссис…

Скрипнуло справа, прямо у Элси над ухом. Она повернулась туда. Крик застрял у нее горле.

Сначала она заметила движение – плавное, будто дерево качнулось на ветру. Лишь затем до нее стал доходить смысл всего этого: скрип, но не дерева, а пеньковой веревки, покачивание ног. Поднимая глаза, Элси видела подол черного платья, обвисшие плечи и лицо, ни на кого не похожее: иссиня-фиолетовое, с выкатившимися глазами и вывалившимся языком. В петле, привязанной к крюку в потолке, висела экономка. То, что совсем еще недавно было миссис Холт, болталось, словно мешок с крупой.

К горлу подкатила тошнота. Позади за колышущимися юбками мелькнуло деревянное лицо – лицо служанки, искаженное страхом. Хелен.

Элси подошла и забрала со стола Джаспера.

Забыв от ужаса о боли, она кинулась к двери, побежала по проходу и сама не заметила, как очутилась на кухне. Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. О да, они идут. Просто выжидали, пока Элси увидит этот кошмар, миссис Холт, прежде чем приняться за нее саму.

Дрожащей рукой она уцепилась за ручку двери, ведущей во двор.

– Ну же, открывайся.

Джаспер тоже зацарапался в дверь.

Она скрипела, но не двигалась. Заперто.

Ш-ш-ш-ш.

Назад, в комнату экономки – миссис Холт всегда носила целую связку ключей. Нужно только вернуться туда и – нет, она не станет обшаривать труп в поисках ключей, можно же просто выбраться из комнаты через открытое окно. И почему она не додумалась до этого раньше?

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. Звук проникал в череп, сбивал ее с мыслей. Ш-ш-ш-ш.

– Перестаньте! – закричала Элси. – Прекратите же, черт вас побери!

Пришлось нагнуться и поставить Джаспера на пол, рядом с собой. Боль обжигала, будто ногу кололи раскаленными иглами, а в груди полыхало пламя. Да еще это ощущение, когда снова раздается шипение – будто в голове разрывается петарда.

Джаспер с мяуканьем потрусил вперед, то и дело оглядываясь и проверяя, идет ли Элси следом. С огромным трудом она заковыляла за котом.

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. Другой звук, не тот, что преследовал ее во снах: теперь в нем слышалась фабричная паровая машина. Пила тоже, только она вгрызалась не в древесину. Она рвала другое вещество и разбрызгивала жидкость.

– О нет.

В поле зрения возникли белые буквы: «Экономка». Эта надпись красовалась на двери в комнату миссис Холт – но разве Элси не оставила ее открытой?

Ш-ш-ш-ш.

Заперта. Еще одна дверь – и тоже заперто. Элси плечом навалилась на створку, плача от боли и отчаяния. Ее кулаки молотили по дереву, но все безрезультатно.

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш.

Джаспер зашипел в ответ. Он, прижав уши, крался по каменному проходу. Охотился.

– Подожди.

Элси захромала за ним. Снова вспыхнула боль так, что в глазах потемнело. Элси не могла поддаться ей сейчас, она терпела из последних сил. Эти муки – ничто по сравнению с…

Ш-ш-ш-ш.

Внезапно Элси чуть не упала, как от удара. Она узнала этот звук. Он звучал в ней самой, был частью ее, однако мозг отвергал его, не позволяя воспоминаниям ожить.

Ш-ш-ш-ш.

Нечто, сыплющееся в желоб. Не щепки. Более мягкое, более влажное.

Они добрались до обитой зеленым двери.

Джаспер изготовился и прыгнул. Дверь распахнулась, и сразу стали более явными звук и запахи – на сей раз не розы, а фосфор, жженое дерево и обгоревший металл. И над всем этим острая, тошнотворная нота. Кровь.

Элси почти вползла в Большой холл. Выл ветер, с силой швыряя в окна струи дождя. Смеркалось. Догорающий огонь бросал на лицо Джолиона оранжевый отсвет, а рядом с ним…

– Нет! – этот крик будто сам вырвался из ее глотки, исторгся из недр ее существа.

Джаспер заорал и выгнул спину.

Еще один компаньон: тот, которого она так долго избегала. Его зловещая ухмылка на лице, его беспощадное, бугрящееся мышцами тело.

Па.

Ш-ш-ш-ш.

Элси больше не чувствовала боли в ребрах. Ею овладели совсем другие чувства. Еще худшие, чем помнилось ей: не просто ужас, но гнев, бессилие и омерзение.

Ш-ш-ш-ш.

– Ты не получишь его! Убирайся!

Она хотела кинуться вперед, но больная нога подвернулась, и Элси упала на колени, чувствуя, что ее вот-вот стошнит.

– Не трогай его, убирайся вон!

Ш-ш-ш-ш.

Элси видела свои руки с растопыренными пальцами, на серо-черных плитках пола. Бинты на них развязались и сползли. Там, под свежими ранами, были старые шрамы – как грех, впечатавшийся в ее кожу.

Ш-ш-ш-ш.

Плотина была прорвана. Она вспомнила всё до конца.

И не пожалела ни о чем.

Она на фабрике, двенадцати лет от роду, согнулась над коробком спичек, а сердце колотится так, что жилы вздулись. Она пытается зажечь огонь, торопится, но все валится из рук. Наконец, огонь разгорается, она чувствует, как его жар, жар возмездия, отзывается, отвечает ярости, бушующей у нее внутри. И то, что пламя обжигает руки, ее не останавливает, потому что она и сама пламя, она стала языками огня, стала приманкой для отца, который бежит, как безумный, в надежде погасить пожар.

Заметил ли он ее? Она надеялась, что заметил, как и Ма – за долю секунды до падения. Ребенок, девочка, которую он так долго мучил, врезалась ему в ногу, толкнув точно под циркулярную пилу.

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. Механизм, изо всех сил пытающийся справиться, забившиеся лопасти стопорятся. Кровяные сгустки шлепаются в желоб. Кровь с шипением брызжет на пол, и девочки-работницы визжат от ужаса. Но затем звук переходит в треск и клацанье – это в зубцах полотна застревают обломки костей. От машины валит пар. Пила издает предсмертный хрип. Затем все стихает – и Джолион в безопасности.