Боковым зрением я заметил движение над дымовой завесой, на втором этаже дальней пристройки. Там, в окне и на лестнице, замаячили враги. Недолго думая, я буквально залил весь второй этаж одной длинной щедрой очередью. Высунувшемуся из окна военному пули разнесли голову, а двух других на лестнице порвали в клочья.

На стоянке взревел двигатель бронетранспортера. Я обернулся и вжался в угол пристройки. Слева от меня, за сетчатыми воротами, из казармы выбегали солдаты, но все они ломились к рычащей машине и взбирались на ее броню. И я метнулся через открытое пространство ворот к доскам забора. Тут же застрекотал автомат. Кто-то из солдат заметил движение и дал несколько коротких очередей по забору, к нему присоединились остальные.

Я не стал отвечать и кидать гранаты через забор, а просто побежал вдоль него, побежал на максимальном пределе своей «мощности». За спиной в щепки разлетались доски, подгоняя меня, как кнут лошадь. Я пулей пролетел до конца забора и укрылся за толстым стволом тополя, растущего на моей стороне дороги. И вот так, от тополя к тополю, я добежал до самых ворот и принялся быстро разматывать цепь, обмотанную вокруг скоб арматуры, приваренных к каркасу сетчатых ворот.

Цепь, звеня, упала на асфальт, и я толкнул одну из створок. Ржавые сетчатые ворота скрипнули и отворились. Но громкий рев двигателя, раздавшийся за спиной, заставил меня обернуться. Там, сзади, разрывая редеющую пелену завесы, вырвался на дорогу бронетранспортер с солдатами на броне. Он несся прямо на меня, и я не мог в эту секунду, здесь и сейчас, хоть что-либо противопоставить этому монстру…

Но миг спустя несколько ярких вспышек накрыли машину и она, утопая в огне, резко вильнула в сторону и встряла в ствол старого тополя. Все, кто был сверху на ее броне, как опаленные огнем насекомые, мертвые осыпались на асфальт и землю. Дерево, звонко затрещав, рухнуло на корпус горящего бронетранспортера. Я быстро сообразил, в чем дело, шустро нащупал гарнитуру рации и вернул ее в ухо. А там уже вовсю «цвели и пахли» высокохудожественные маты Добермана.

— Бизон на связи, — ответил я, прерывая потоки ругани.

— Твою душу, Бизон! Какого хрена я тебе рацию выдал?! — наемник выплеснул остаток своей злобы и, поняв, что я все-таки выжил, спокойнее добавил: — Все, беги, путь чистый. Теперь тебе в спину уже никто не ударит. Но помни про машину с подкреплением, она через несколько минут появится на дороге. И еще… Спасибо, дружище, теперь я и мои ребята перед тобой в долгу. Удачи тебе, братишка сталкер, может быть, еще свидимся!

Рация умолкла, я сорвался с места и юркнул за ворота, потом, спустившись в придорожную канаву, стал пробираться через заросли придорожного кустарника. Там я крысой полз до тех пор, пока уши не уловили рык двигателя армейского грузовика. Переждав, пока машина проедет мимо, я отправился дальше.

Три километра уже остались за спиной, и, судя по метке на карте моего наладонника, мне еще примерно столько же предстояло следовать до точки рандеву. Продвигаясь вперед, я не сразу, но все же заметил, как мое самочувствие с отметки «хорошо» съехало на уровень «нормально» и продолжало стремиться к метке «хреново».

Я остановился и ощупал руками все свое тело. Может быть, какая-то шальная пуля задела, а я в состоянии шока не ощутил боли? Нет, все было в норме. Но почему мне все хуже и хуже… Я, не понимая, что со мной происходит, лишь прибавил ходу. Мне бы только добраться до места, а там курьер обо всем позаботится.

С каждым новым метром, отдаляющим меня от Периметра, мне становилось все хуже и хуже, но я упрямо топал прочь от Зоны. В какой-то момент я понял, что уже еле-еле толкаю ноги вперед. Все тело налилось свинцом. Вдруг после очередного шага, мои мышцы стянуло судорогой, и адская боль наполнила тело. Показалось, что голова вот-вот треснет. Уши заложило монотонным гудящим звуком, как будто в них заработал старый трансформатор.

— Верни-и-ись, не уходи-и-и, оста-а-анься-а-а… — вдруг, сквозь весь этот гул, долетел до моих ушей чей-то тихий шепот. До ушей ли?..

Голос, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине, тихо повторял одни и те же слова и фразы, прося, умоляя меня вернуться назад. Но я упрямо, превозмогая нечеловеческую боль, поднимал ногу и делал очередной шаг, уводящий прочь от Периметра. И с каждым этим шагом мне становилось еще хреновее, хотя, казалось бы, хуже уже просто некуда… Я постепенно умирал, и умирал тем быстрее, чем дальше отдалялся от Зоны. И в какой-то миг я вдруг понял, что очередной шаг вперед меня попросту убьет. Поверну назад — буду жив, а если шагну вперед, то буду…

— Но мне надо уйти!!! Отпусти!!! — Задрав голову, я взревел из последних сил прямо в небесную бездну, раскинувшуюся надо мной.

Зовущий голос умолк, а боль запульсировала волнами, раскачивая мое парализованное тело… И вдруг все цепи, сковавшие тело и разум, вмиг спали. Я опять ощутил себя здоровым и полным желанием жить. И, ощущая мощнейший прилив сил, побежал прочь, ломая на своем пути ветви кустов и не желая разбираться, что это такое со мной случилось. Что это было? Какая напасть? Что меня схватило прямо за мужское достоинство, когда моя грудь уже коснулась ленты финиша, и грубо потянуло назад, в Зону?

Впрочем, ответы на эти вопросы уже были для меня не важны.

Но несколько раз я все же испуганно, затравленно оглядывался. Но никакой погони за мной не было. Где-то за Периметром, внутри Зоны, как всегда, хлопали звуки выстрелов, слышался приглушенный вой мутантов и даже доносились крики людей. Просто не верится, ей-богу, что все это осталось там, позади!

Я прибавил ходу, и только когда уже мышцы ног совсем забил этот бешеный темп марш-броска, остановился, немного отдышался и в последний раз оглянулся.

Серое небо над Зоной заплелось грязными облаками причудливой формы, рисуя мрачные картины; грянул гром и стал моросить дождик. Небо перечеркнул большой ветвистый разряд молнии, и на мгновение мне показалось, что оттуда на меня смотрят два огромных и печальных глаза размером с полнеба. Смотрят и роняют слезы дождя на землю. И видение это было настолько реальным, что я испугался не на шутку. От страха вдруг открылось второе дыхание, я подскочил на месте и побежал дальше сквозь кустарник, но оборачиваться больше не хотел, ни в коем случае.

Что это было? Причудливая иллюзия, созданная облаками, или плод моего воображения, нарисованный разумом, уставшим и выжатым как лимон? Но и этот вопрос недолго мучил меня, его быстро вытеснили мысли о матери, которая все это время даже не подозревала, в какую задницу попал ее сын. Только бы ты была жива, родная! Только бы твое больное сердечко, мама, выдержало эту нежданную-негаданную разлуку…

Когда я вышел на последнюю контрольную точку, там уже ждал курьер. Он принял кейс Сидоровича, сразу отсчитал положенные мне деньги и провел меня своими тропами через лес, к замаскированной землянке. Здесь я оставил все свое оружие и снаряжение, умылся, побрился и переоделся в нормальную человеческую одежду. Отсюда на «Ниве» курьера мы и отправились прочь из Чернобыльской зоны отчуждения, возвращаясь в нормальный, человеческий мир. Большой, не замкнутый, не ограниченный периметром смерти…