Я говорил, что мы в сердце Арденских темных земель. Грен Лусар решил вести нас через перевал, на ту сторону гор, и ближайшая нормальная дорога — здесь… Марина?

Кажется, она опять перестала его слушать. Глубоко вздохнула, не отрывая взгляда от губ парня. Он наклонился ниже.

— Что такое? Тебе плохо?

Она поймала его за шею и, неловко подтянувшись, ткнулась губами в его рот. Раньше она себе такого никогда бы не позволила, но сейчас…

Сейчас ее тело горело огнем. Оно словно просило о касаниях и поцелуях. Неужели целоваться — так приятно?! В первом классе ей так не показалось, а потом девушка неизменно тупила, сводя на нет все ухаживания.

Парень, что замер вначале, с жаром ответил на ее шаг. Одна ладонь скользнула ей за спину, вторая дотронулась до скулы, нежно спустилась к шее. Девушка выгнулась в его объятиях. Тело пронзали волны удовольствия — от затылка и до пяток, — и она дрожала, и задыхалась от ощущений, таких новых и таких ярких. Ей хотелось быть ближе, еще ближе. Дернула ворот и едва не захныкала, что его рубашку нельзя расстегнуть.

Ваня вздрогнул, мягко отвел ее руку, отстранился сам. Девушка, словно пьяная, с трудом сфокусировалась на парне. Он смотрел внимательно, будто выискивая что-то в ее лице. Она облизнула губы, и взгляд Вани задержался на них.

— Марин, погоди. Я… ты мне нравишься, очень, но…

Она дрожала так, что, казалось, сейчас начнут стучать зубы.

— …мне кажется, ты не в себе.

Она закивала, а потом поймала его ладонь и положила себе на грудь. Глаза парня широко распахнулись. Он замер, и девушка чуть сжала руку. Большой палец неуверенно обвел круг, и она всхлипнула, выгибаясь. Он дернулся, словно хотел встать, и она ухватила ладонь крепче.

— Не уходи.

— Не понимаю, что с тобой происходит, Марин. Но на тебя это не похоже. Надо сказать Марго.

— Ты и вправду хочешь ее позвать? — в ее голосе прорезались истерические нотки. — Сейчас?

Он вздохнул.

— А чего хочешь ты?

Ее рот приоткрылся на вдохе, она замерла, не решаясь ни сказать вслух, ни даже шепнуть: тебя. Выдохнула:

— Пожалуйста.

Потянулась к нему и парень дрогнул. Наклонился к ее губам, ладонь пошла от груди вниз, через ребра, к животу. Марина задохнулась от волны удовольствия, что прокатилась по позвоночнику, выгнулась навстречу касаниям. Ваня замер вновь. Выдохнул шумно и прижался лбом к ее лбу.

— Извини. Я не могу так с тобой поступить. Ты не в себе.

Она зарычала от злости и нетерпения, пальцы вцепились в его рубашку.

Такими их и увидел Юра.

— Ого! Да вы время зря не теряете. Только… ребят, может, вы хотя бы прикроетесь, а?

Ваня дернулся назад, будто обжегшись. Животу без его ладони стало холодно и тоскливо.

— Черт, Юр, это не то, что ты подумал. Марина очнулась…

— Я заметил, — со смешком отозвался парень. — Где-то за тобой должно быть одеяло. Не благодари.

— Да иди ты!

— Я и иду.

И он, насвистывая, двинулся прочь.

Марина села и ткнулась лбом в плечо Ване. Ее трясло от желания, а лицо горело от стыда — за то, что она делала, и то, что так хотела сделать. Девушка едва сдерживалась, чтобы не прильнуть к парню всем телом.

— Позови Марго, — пискнула она, — пока я еще могу соображать.

Маргарита

— Да как ты посмел?!

Ее ладонь метнулась к лицу грена Лусара, но тот перехватил за запястье.

— Не стоит, Маргарита, держи себя в руках.

Девушка дернулась, но маг не отпустил. Хлестнула по венам злость, и помимо воли закололи кончики пальцев. Мужчина потянул на себя так резко, что она едва не упала. Дохнул в лицо:

— Не смей колдовать!

— Пусти! — прошипела девушка.

Он медленно разжал пальцы, не отводя взгляда от ее лица. Она шагнула назад, подавляя желание растереть запястье.

— Зачем? — зло спросила она, хотя с языка рвались иные слова, куда как более жесткие и не все на джерре.

Но вокруг собирался народ: гьярравары Рейнара, Фин, что держался ближе к магу, словно тому требовалась охрана, ребята.

— Это лучшее средство для восполнения сил, что у меня есть. Смотри: она жива. В себе.

— Насчет «в себе» я бы поспорила, — медленно сказала Рита, косясь на Марину, зябко обнимающую себя руками. — Так какого хрена?! Неужто и вправду надо было вливать в нее любовное зелье?

— Это не любовное зелье, — процедил мужчина.

Девушка зарычала. Маг прав, любовью там и не пахнет — одной лишь похотью.

— Она восстановилась бы сама.

— Ты на потоки смотрела? Так посмотри.

Марго вдохнула и шумно выдохнула. Он это серьезно? Судя по виду — да.

Девушка нехотя скользнула в мир магии и тут же заморгала, не веря глазам. Крутанулась на месте, оглядываясь. Косы хлестнули по бедрам, одна упала вперед, и Марго привычным движением откинула ее за плечо.

В первый момент показалось, что она утратила дар видеть магические потоки и возмущения. Но быстро поняла: что-то не так не с ней, а с этим местом. Мир, что должен был полниться энергией, сиять золотом и серебром, оказался блекл, почти как обычный.

— Это…

— Это темные земли, — произнес грен Лусар, его взгляд не отрывался от девушки, а довольный вид бесил. — Здесь все иначе. Иные твари не просто так охотятся за одаренными. Кроме наших страданий, им нужна магия, они поглощают ее — из людей и из мира.

Марго скривилась. И ведь читала она — и про темные земли, и про зверюшек местных, — но и подумать не могла, что тут все настолько плохо. Что маг, растратив резерв, восстановится нескоро, если вообще сможет это сделать.

Смогла бы Марина? Теперь уже не узнать.

— И все же нельзя было пускать к ней Ивана, — тихо проворчала девушка, понимая, что слушают их сейчас многие.

Маг глянул на Снура, махнул рукой, и тот зарычал, привычно разгоняя народ. Марго встретилась взглядом с Витькой, Линдой, качнула головой.

— А кого? — спросил, наконец, грен Лусар, когда пятачок меж тремя соснами значительно опустел. — Кого-нибудь из людей Снура? Меня?

— Меня.

— Думаешь, страсть к женщине смутила бы ее меньше, чем страсть к мужчине?

Маргарита открыла рот, но не нашлась, что сказать. Она и не знала, что зелье так действует. Весьма… непрактичная штука.

— Ненавижу твои методы! — в сердцах выпалила она.

— Зато они работают.

— Сколько ты ей налил?

— Пятнадцать капель. У тебя было пять, — ответил на невысказанный вопрос.

Рита вздрогнула. Она четко помнила свои ощущения — то, как приятно было любое касание, в том числе, грубое. Как телу хотелось