сказал Сунь Эрхо и добавил, – пока человек жив, то о следующей жизни не думает.

Минлян хотел было спросить Сунь Эрхо, почему же сам он все-таки озаботился следующей жизнью, но вместо этого лишь сказал:

– Так нагадал Лао Дун, от судьбы не уйдешь.

Сунь Эрхо, хлопнув себя по башке, запричитал:

– Вот уж не ожидал, что в следующей жизни стану монахом.

В тот же вечер Минляну позвонили из районного отделения полиции и сообщили, что его сын, Чэнь Хунчжи, в драке поранил человека, Минляну следовало явиться в участок для дальнейших распоряжений. Пока сын был маленьким, Минлян и Ма Сяомэн как раз открыли свой первый ресторан; помещение для него им пришлось взять в аренду, жилье тоже; супруги еле-еле сводили концы с концами, так что, по сравнению с другими ребятишками, Хунчжи одевался намного хуже; когда наступала зима, то вместо покупки верхней одежды и обуви в магазине, Ма Сяомэн приходилось уже после работы обшивать сына собственноручно. Но зато благодаря тому, что их бизнес был связан с едой, ел Хунчжи от пуза, мясо в его рационе было каждый день. Минлян вспоминал свое детство в Ухане, когда с трех до шести лет он вместе с отцом, Чэнь Чжанцзе, жил в общежитии; когда Чэнь Чжанцзе находился на рейсе, Минлян ходил в столовую один; ассортимент тогда был небольшой – овощи без мяса и овощи с мясом; овощи без мяса стоили пять фэней, а овощи с мясом – один мао пять фэней, так вот Минлян брал тогда только овощи без мяса, овощи с мясом он никогда не покупал. Когда Хунчжи пошел в школу, то стал жаловаться, что одевается хуже остальных, в такие моменты Минлян частенько давал ему пинка и говорил:

– Лучше не нарывайся, тебе живется куда лучше, чем мне в твои годы.

Когда же сын пошел в средние классы, то стал жить в школьном общежитии. К тому времени дела в «Маршале Тяньпэне» уже пошли в гору, у ресторана появилось несколько филиалов, сын их стал одеваться ничуть не хуже, чем остальные городские ребята, и даже получше некоторых.

Минлян быстро сел в машину и приехал в полицейский участок. В дежурной комнате за рабочим столом сидел полицейский лет тридцати; перед ним в стороне друг от друга сидели Хунчжи и какой-то мужчина сорока с лишним лет; заметив Минляна, мужчина злобно зыркнул в его сторону.

– Вы – отец Чэнь Хунчжи? – осведомился полицейский.

Минлян кивнул и, указав в сторону Хунчжи, спросил:

– Что он натворил?

Полицейский рассказал, что вечером в школе проходил футбольный матч; из-за назначения свободного удара Хунчжи подрался с игроком из команды противника и выбил ему три зуба; пострадавшего увезли в больницу, там в ходе осмотра у него также диагностировали легкое сотрясение мозга.

– Учитывая последствия, а именно травмирование пострадавшего, вашего сына пришлось задержать, – объяснил полицейский и продолжил, – Поскольку пришли оба родителя, то сперва мы попытаемся уладить конфликт; если уладить конфликт не получится, тогда будем действовать согласно закону.

Минлян сразу догадался, что зыркнувший на него мужчина сорока с лишним лет – это отец пострадавшего.

– Конечно, конечно, попытаемся уладить, – быстро проговорил Минлян.

– Это ваш сын поколотил нашего, разумеется, вам выгоднее все уладить, – тут же отозвался мужчина.

– Понятное дело, что решать вопросы дракой неправильно, но раз уже все свершилось, то я искренне извиняюсь, мы готовы покрыть все расходы.

– Какие именно?

– Раз ваш сын потерял зубы, мы оплатим лечение, можете выбрать лучшую клинику, где ему нарастят новые; хорошо, что сейчас применяют самые передовые технологии; мне в прошлом году сделали зуб, так до сих пор будто свой собственный; что касается сотрясения, то предлагаю тоже обратиться в лучшую клинику к самым лучшим врачам; все лекарства и лечение я оплачу.

– И всё?

– Если вам кажется, что компенсация должна быть больше, назовите сумму.

– Сто тысяч, – ответил мужчина.

– Хунчжи вскочил со стула, явно собираясь дать отпор, но Минлян усадил его обратно.

– Хорошо, – сказал он отцу пострадавшего, – тогда предлагаю обменяться контактами в Вичате, чтобы я вам потом позвонил.

– Так то, – отозвался мужчина, – все-таки мы пострадали, мало того, что потеряли три зуба, так еще не до конца уверены, все ли в порядке с головой.

– Лао Ли, – обратился полицейский к родителю пострадавшего, – кажется, человек проявляет достаточное участие, подростки в таком возрасте часто действуют сгоряча, мы и сами все это проходили, раз человек говорит, что все возместит, значит возместит, сделайте и вы шаг навстречу.

Родитель пострадавшего снова злобно зыркнул на Минляна и проговорил:

– Дело не в тебе, а вот сына твоего надо как следует проучить.

– Проучу, проучу, – тут же отозвался Минлян.

Стороны подписали мировое соглашение, Минлян обменялся с отцом пострадавшего контактами. Когда Минлян вместе с Хунчжи вышел из участка, тот возмущенно спросил:

– Неужели ты и правда собираешься отдать ему сто тысяч юаней? Это разве не шантаж?

– Пусть даже и шантаж, но ты же не хочешь за решетку? Если посадят, будет клеймо на всю жизнь, – объяснил Минлян, – сколько раз тебе говорил, хочешь драться – дерись, но меру-то знай!

– Я его не бил.

– А зубы он сам себе выбил? И головой тоже сам треснулся?

– Я просто его боднул.

Минлян даже оторопел.

– Это как же надо было боднуть, чтобы выбить человеку три зуба и вызвать сотрясение мозга? У тебя голова железная что ли?

– Я же не думал, что все так обернется.

– Зачем вообще полез в драку?

– Мы забили три гола, этот пацан взбесился, и когда я направился забивать штрафной, он первый подставил мне подножку; а когда мне дали пробить свободный удар, он подошел и прямо в лицо сказал, что моя мама была проституткой.

Минлян застыл на месте. С тех пор прошло уже больше двадцати лет, именно из-за этого им пришлось из Яньцзиня переехать в Сиань; спустя столько времени им казалось, что все уже забылось, Минлян и Ма Сяомэн даже решились восстановить связь с земляками; кто бы мог подумать, что спустя двадцать с лишним лет остывшая зола разгорится снова, это дело долетит до Сианя и проникнет в школу, где учился их сын.

– Ах он ублюдок, – взорвался Минлян, – надо было его не просто боднуть, а разорвать ему пасть.

– Па, а моя мама в молодости была проституткой? – вдруг спросил Хунчжи.

– Когда твоей маме было девятнадцать лет, она вместе со мной тушила свиные лытки в яньцзиньском ресторане «Маршал Тяньпэн», – тут же откликнулся Минлян.

– Пусть только попробует еще открыть свой рот, я ему быстро его разорву, – отреагировал Хунчжи.

– Правильно, – поддержал его Минлян, – если еще раз вякнет, наподдай ему хорошенько, но только рот-то уж не