– Я уже. Наелся, – хмыкает везунчик. – Если и вечером будешь в таком же настроении, то опять сделаю укол. Спящая милой была, а сейчас овчарку отца напоминаешь. 

Хочется вскочить на ноги, поднять блистер и снова бросить в Эрика. Наверное, это всё нервы. Я переживаю, разве он этого не понимает?

Везунчик уходит, а я иду на кухню и наблюдаю из окна, как он стоит у машины. Курит, с кем-то разговаривая по сотовому, потом садится в свою стрелу и уезжает. Ощущаю горечь и пустоту. Чтобы чем-то себя занять и не думать об Эрике, ищу телефон. Он выключен. Когда включаю, приходит несколько сообщений о пропущенных от брата и одно голосовое от везунчика. Прослушав его, я понимаю, что Эрик не с собеседником вел разговоры, а мне записывал аудио. В груди екает от его слов. Впервые слышу столько эмоций в его голосе и не пойму пока, как к этому относиться. Между нами что-то изменилось. 

Я прослушиваю сообщение Эрика еще раз и звоню брату.

– Ну как ты, Лёвич? – спрашивает Даня. 

– Более-менее. 

– Багдасаровы, как я погляжу, оккупировали тебя с двух сторон? Между вами с Эриком действительно все так серьезно?

– Похоже на то. Я им обоим благодарна за помощь. Что думаешь по поводу предложения Эрика? Он сказал, что вы вчера разговаривали, решающее слово за мной. 

– Я и сам хотел тебе предложить нечто подобное. На отца надежды нет, без толку все, а ты и так на ниточке, не хватало, чтобы с катушек слетела. Если Ибрагимов здравомыслящий мужик, то через какое-то время подпишите необходимые бумажки и разойдетесь в разные стороны. Хер с этой компанией и деньгами. Не стоит оно того. 

– Если ты не против, тогда я даю согласие. 

– Я не против. На днях съездим к нотариусу и оформим все бумаги. Зотова сам наберу и с Ибрагимовым объяснюсь вместо тебя. Какие планы на сегодня?

– Никаких. Жанна сейчас приедет. Фильмы будем смотреть, может, погулять выйдем. Хочешь к нам в компанию? – предлагаю брату.

– Нет, сегодня без меня. Дел куча. И поменьше маячьте в городе, охрану от тебя Ибрагимов уберет после нашего разговора, бесхозной останешься. Кстати, может, Иману в качестве компенсации Жанну предложить? Она как  раз мечтала об удачном замужестве, – смеется брат. 

– Сомневаюсь, что она согласится. Все, что касается обязательств и постоянства, – не про нее. 

Мы прощаемся с Даней, и я звоню Жанне. Время до вечера, как назло, тянется. А ближе к восьми часам меня вырубает. Прямо за фильмом. На плече у подруги. И я пропускаю появление везунчика, хотя ждала его весь день. Просыпаюсь от кошмара, вздрагивая всем телом, и резко открываю глаза. В комнате темно, слабо горит ночник. Эрик сидит в моих ногах и что-то делает в телефоне. Поворачивается и смотрит на меня. Дисплей подсвечивает его лицо, а потом гаснет. Везунчик убирает сотовый на журнальный столик рядом с диваном и кладет руку мне на ноги. От чувств, которые вызывает этот мужчина, хочется летать и лететь вниз. Я уже сильно раскаиваюсь, что утром так глупо себя повела. 

Рука Эрика скользит между моих ног, дыхание сбивается, меня прознает возбуждением, желанием почувствовать его внутри. Тянусь к нему, хочу обнять за плечи, но он не позволяет. Сбрасывает мои руки, стягивает с меня футболку и пижамные шорты с трусами. 

– Красные, – улыбается. – Ждала меня, лори, да?

– Очень. – Жадно впиваюсь губами в его рот, а потом спускаюсь к шее и кусаю. 

Эрик шипит, сжимая мои ягодицы. Меня словно током бьет от его откровенной чувственности. Этой ночью мы почти не спим. И мне так хорошо с ним, что кажется, за дверью этой квартиры какая-то другая, вымышленная реальность, а настоящая здесь – в объятиях везунчика. 

– Как дела у Паши? – спрашиваю я, когда мы завтракаем на моей кухне. 

– Пойдет, – зевая, отвечает Багдасаров. 

– А у девушки его? 

Эрик поднимает запястье и смотрит на часы. 

– Кстати, про Софью. Скоро моя очередь с ней находиться. 

– Ей что-то угрожает? – изумляюсь я.

– На всякий случай не оставляем без присмотра. На допросы нас по очереди «приглашают», не хватало, чтобы и к ней с чем-то подобным сунулись. Паша успел кое-какие бумаги на нее оформить, хотел Соню из страны вывезти, чтобы за нашими разборками не наблюдала. Состояние у нее так себе, вставать вообще нельзя, нервничать тем более. Если потеряет ребенка... Нет, даже думать не хочу, что устроит тогда Измайлов. А теория моя работает. Дымит как паровоз и в девушку эту намертво вцепился. – Везунчик раздвигает губы в довольной усмешке. 

– Софья… такая впечатлительная? 

– Ага, примерно, как и ты. Особенно когда таблетки прячешь, пока я сплю. Чтобы это было в первый и последний раз, Рина, – серьезно произносит Эрик, не отводя от меня карих глаз.

– Я уже извинилась. Причем несколько раз за ночь. Если недостаточно, то идем повторим.

– Передышку возьмем до вечера. Все же любишь косячить, да, лори? То пощечины раздаешь, теперь до таблеток добралась. Что еще меня ждет? В следующий раз, когда на допрос вызовут, пожалуюсь на тебя следователю. Может, с Пашей рядом находиться  для меня безопаснее будет?

– К психотерапевту еще сходи, – ехидничаю я.

– Можем вместе, если тебе интересна эта тема.

– Я вообще-то с тобой о серьезных вещах говорю. Погоди… ты хочешь сказать, что ходишь к психологу? 

– Не выдумывай, а? – Багдасаров делает глоток кофе. – Ни к кому я, кроме тебя, не хожу. Но если скатишься в депрессию и будешь глупости вытворять, то спрошу у матери контакты ее подруги, она мозги вправляет людям. К ней даже Ян на пару сеансов ходил.

Поднимаю на Эрика удивленные глаза. 

– Он не разговаривал несколько дней после того случая на склоне. И простить меня до сих пор не может за то, что я так сделал, – поясняет Эрик, прожигая взглядом. – Но не будем об этом сейчас. Я тороплюсь.

Правду говорят, что чужая душа – потемки. На месте Яниса я бы тоже, наверное, не простила. Хотя... отец ведь практически то же самое сделал. В пропасть сорвался, а чтобы меня за собой не тащить, на другие муки обрек, думая, что делает это во благо. 

На следующий день мы с Эриком и Даней едем оформлять на них доверенности. Теперь я могу уйти в подполье и позволить другим решать за меня все важные вопросы. Но на этом приятные новости не заканчиваются.

– С Заболоцким я все урегулировал, – говорит везунчик, когда мы садимся в машину. – Он сожалеет, что погорячился с увольнением, и будет рад снова видеть тебя в штате сотрудников. 

– Ты ему угрожал?

Эрик сосредоточенно хмурит брови.

– С чего бы? По-человечески поговорил. У меня дед дипломат, а я в него пошел, забыла?

– Точно. Но все же уточню: в момент переговоров в руках у тебя ничего не было? Ну, пистолета или ножа?