– Госпожа… ты любишь его больше, чем я. Это твой сын, не по крови, но по духу…

– Бранвен! Прекрати. У меня нет и не будет детей. И не терзай мне душу. Дай мне искупить вину хоть тем, что я позабочусь о сыне Марха.

– Госпожа, а если он появится на свет – в Аннуине?

– Что?

– Скрыть его там будет легко. И, может быть, я смогу найти того… ту, кто не откажется воспитать внука Рианнон… надеюсь.

– Бранвен, ты умница! Как нам это сделать?

Королева призвала к себе двух рабов.

– Я поручу вам девушку, – сказала она. – Вы пойдете с ней в лес, далеко или близко – неважно. Она будет собирать целебные травы, и когда вы окажетесь в безлюдном месте, вы оставите ее там. Я щедро награжу вас.

– Госпожа, – проговорил один из них, – если ты хочешь ее смерти…

– Не ваше дело, чего я хочу! – гневно сдвинула брови королева. – Исполните мой приказ слово в слово – и вас ждет награда. Нет – я прикажу казнить вас!

– Пора, моя милая.

– Мне страшно…

– Мне тоже. Как бы я хотела пойти с тобой… Проводить тебя хотя бы до границ мира людей.

– Это невозможно.

– Я знаю. Береги себя. Береги маленького.

– Я совсем не знаю Аннуина…

Эссилт поняла, что сейчас разрыдается – от страха за свою подругу и сына короля. Она закусила губу, проглотила слезы и почти спокойно сказала:

– Пора.

Как и было условлено, я убедила рабов в том, что завтра моя госпожа сменит гнев на милость, и упросила их запомнить место, где они оставили меня.

Они должны вернуться за мною завтра.

«Завтра» – в мире людей.

Для меня пройдут годы… смогу ли я вернуться в тот же день мира людей?

Должна.

Больно… идти тяжело.

Свернуть. Вот он – Аннуин. Исчезли буреломы, сучья, хлесткие ветви. Лес светлый и ясный.

Чужой.

У нас в Эрине не было таких густых лесов. У нас Волшебная Страна – холмы, а не эти чащи.

Куда идти? Кого мне искать?

А если этот светлый лес – только обман? Если меня здесь ждут чудища? Если эта земля не примет меня?

Мне страшно…

Дочь ирландской земли скорчилась, невольно прикрывая живот, и заплакала.

Она услышала чьи-то тихие шаги, но ей было слишком одиноко и страшно, чтобы посмотреть.

– Почему ты плачешь? – голос был женский. Ласковый. Добрый.

Бранвен боязливо повернула голову.

Перед ней стояла дева-сид… то есть, это в Ирландии они – сиды, а здесь их называют сидхи. Она была прекрасна, как сияние рассвета над дальним озером. Перед ней Бранвен казалась сморщенной дурнушкой, и даже Эссилт – не более чем миловидной.

– Кто ты? – спросила светлая красавица. – Откуда? Как ты оказалась в нашем лесу?

– Я ищу… ищу… – сквозь слезы не смогла ответить дочь Ирландии.

– Кого?

«Сказать? Нет? Друг она или только притворяется?»

– Ну хорошо, не говори, – улыбнулась незнакомка. – Пойдем.

– Куда?

– Сначала – ко мне. Отдохнешь, успокоишься.

Бранвен поднялась – и дева-сидхи удивленно охнула, потом положила ладонь ей на живот и чуть погладила.

– Что ты делаешь? – испугалась Бранвен.

– Успокаиваю твоего малыша. Ты его так напугала. Пойдем. Вы оба отдохнете у меня.

* * *

С первым же глотком росы из цветочной чаши Бранвен стало спокойно и легко, как никогда в жизни. Боль, скручивавшая ей чрево, исчезла без следа, и будущая мать блаженно улеглась на молодой траве.

Дни шли за днями. Хозяйка-сидхи кормила Бранвен то цветочной пыльцой, то медом, то ягодами, то орехами, приносила ей росу в цветах и изредка родниковую воду.

Бранвен с благодарностью принимала ее заботу, всё больше уходя мыслями к сыну, который день ото дня заявлял о себе настойчивее. Дева-сидхи, имени которой Бранвен по-прежнему не знала, полюбила подолгу сидеть рядом, положив руку на округлый живот ирландки и вслушиваться в пред-жизнь малыша.

– Он такой сильный, правда? – спрашивала Бранвен.

– Как его отец? – кивнула сидхи.

Бранвен рассеянно улыбнулась, подтверждая.

– Сын короля Корнуолла? – прозвучало снова полувопросом.

Ирландка опять кивнула и – лишь потом поняла, что не говорила ничего об отце своего дитяти.

– Откуда ты зна..?

– Тише, не пугай малыша. Просто я очень хорошо знаю Марха. А сын похож на него. Даже неродившийся.

– Кто ты?

– Мое имя тебе ничего не скажет. Но, если хочешь: меня зовут Ллиан.

– Ты… ты… – Бранвен не могла найти нужного слова, – любишь Марха?

– Люблю? Не знаю, – сидхи улыбнулась. – Люди называют этим словом столько разных чувств. Желание обладать и готовность жертвовать, ласку и ярость, щедрость и жадность… всё это для них «я люблю». Нет, я не люблю Марха. Но долгие века нам было радостно вместе.

Ллиан посмотрела в глаза Бранвен и сказала:

– И мне будет радостно вырастить его сына.

Перезвон колокольцев и пьянящий запах лилий. Смех ручья и жемчужины росы на паутинке. Свет, покой и радость.

– Ты хочешь оставить малыша у себя?

– Я буду рада этому.

– А ты сможешь… сможешь воспитать его как принца?

Ллиан улыбается:

– Я не умею воспитывать принцев. Но это умеют многие другие. Я научу сына Марха тому, что в мире людей почти забыто: радоваться жизни. Он вырастет светел и весел. А тяготам и законам его обучат другие.

– А… владеть силой?

– Конечно! Внук двух королей и двух богинь – ручаюсь, Бранвен, немного обитателей Аннуина сравнится с ним в могуществе.

Роды прошли легко и быстро – и с первыми лучами солнца малыш Перинис возвестил миру о том, что еще одним принцем-чародеем стало больше.

Ллиан сразу забрала его, давая Бранвен лишь кормить. Сидхи разговаривала с ним, разминала податливое тельце, укладывала в колыбель из трав, то оглушительно пахнущих, то пышно цветущих… Дочь Ирландии доверчиво глядела на это, уже готовая к тому, что ей придется оставить сына этой волшебнице.

Перинису было около месяца, когда Ллиан беззвучно поманила Бранвен к его колыбельке, дунула на малыша – и на глазах у испуганной ирландки ребенок сменил облик, оказавшись… птенцом сокола. Колдовство длилось всего мгновение, дитя даже не проснулось.