— Ну, — спросил Черный, небрежно вешая свой мешок на причудливый позолоченный цветок, висящий у двери, — каково впечатление?

Долинщик пожал плечами. Он с удовольствием снял куртку и поскребывал бороду, размышляя, как же хорошо будет искупнуться, да побыстрее. Рек и озер на их пути попадалось не так уж много, чтобы порядочный альв чувствовал себя комфортно после нескольких месяцев подобного странствия.

— Впечатление таково, что Правитель вел себя намеренно нелепо. Играл с нами.

Иномирянин воздел вверх палец:

— Верное замечание. Видит Бог, верное.

Ренкр вздрогнул, и только позже понял, что бессмертный имел в виду Создателя, а не Темного бога. В последнее время Черный вроде бы привык к обычаям Ниса и не часто использовал выражения из своего прежнего мира, а теперь, кажется, снова перешел на них. С чего бы?

Долинщик присмотрелся к своему спутнику и заметил, что тот взвинчен до предела. Пальцы Черного немного подрагивали, он несколько раз пытался снять с цветка свой мешок, чтобы переложить резец Свиллина в карман рубахи, и все никак не мог этого сделать — ремни соскальзывали, и парню пришлось помочь иномирянину. Он не стал ни о чем расспрашивать спутника. Мало ли от чего может волноваться существо почти вечное, бывавшее здесь Создатель ведает сколько ткарнов назад и теперь опять вернувшееся.

В конце концов они, хамски предположив, что Дэррин способен опуститься до кражи у собственных гостей, забрали все вещи с собой и пошли к дворцовому цирюльнику. Сей высокий, плотно сбитый гном встретил их с невероятным достоинством, всем своим видом давая понять, что они — особо важные персоны, но он-то — мастер, и это ставит их в равное положение. Усадив клиентов в мягкие кресла, он оставил их на время одних, неспешно отправившись за необходимыми принадлежностями и помощником.

Напротив кресел висело огромное, в два гномьих роста, зеркало, и юноша зачарованно уставился в него. В Хэннале зеркала считались редкостью, но все же изредка попадались, в горах же их не было вовсе, и в последний раз Ренкр толком смог рассмотреть себя только в долинском городке. Разумеется, потом он видел свои отражения в лужах, но не особенно обращал на них внимание, теперь же… В зеркале рядом с бессмертным сидел взрослый молодой альв, заросший курчавой бородой, с длиннющими, до плеч, черными волосами и цепким взглядом. «Кто это? Неужели я? Неужели это мой взгляд напоминает взгляд молодого хищника, попавшего в окружение охотников и готового драться до последнего вздоха? Неужели это я иду через весь полуостров только для того, чтобы навсегда уничтожить целый народ — и тем самым, может быть, спасти несколько других от постепенного истребления? А рядом со мной какое-то незнакомое существо, так похожее на альва и в то же время более чуждое мне, чем тролль или горгуль. Я не знаю, чего он хочет и почему идет со мной, мне никогда не понять его до конца, но тем не менее я доверил ему свою жизнь, хотя прекрасно знаю: для бессмертного я — лишь один из долгой, бесконечной череды временных попутчиков… Неужели все это — дракон, льдистые змеи, горяне, тролли, Ворнхольд, Темный бог, мантикоры, лес — все это произошло со мной? Создатель, как же хочется, чтобы можно было начать жизнь сначала! А впрочем… Впрочем, что толку — что толку бестревожно существовать, ожидая своей кончины, когда где-то страдают альвы, что толку покорно ожидать выбора дракона, когда можно выйти и навсегда остановить кровавый обычай? Но, Создатель, стоило ли творить такой мир, в котором почти нету счастья? Или это просто я плохо его искал? Тогда где же оно, счастье, в каких зачарованных краях, у какого злодея в сундуке, спрятанное, скованное, валяется и ожидает вызволителя? Сколько еще жизней нужно возложить на кровавый алтарь Камня жизни, чтобы все это закончилось — навсегда? И во сколько жизней ты оценишь мою, добровольно отданную? Ведь все это так… неправильно! Так подло, так низко и кощунственно, сделать мир, в котором все обречены страдать! Такого не должно быть… Но это так…»

Его размышления прервал цирюльник, с горделивым видом явившийся по их бороды…

Не прошло и двух часов, как оба путешественника, побритые, причесанные, подстриженные, искупавшиеся и пообедавшие, покинули дворец, чтобы пройтись по городу. Предложил прогуляться Черный, а Ренкр не особо противился, тем более что его до сих пор неотступно манили величие и пестрота Свакр-Рогга. Свои вещи они так и не решились оставить в комнатах, и парню с явным неудовольствием пришлось тащить на себе массивную секиру вместе с полупустым мешком. Их без лишних расспросов выпустили из дворца-крепости, и путники отправились вниз, к наружному кругу стен. Черный некоторое время шел удивительно медленно, изредка останавливаясь и посматривая по сторонам. Ренкр ни в чем не отставал, откровенно глазея на причудливые дома богатых и покосившиеся хижины гномов победнее. В конце концов, как оказалось, в них было не так уж много необычного или отличного от альвских — разве только маленькие окна и нередко встречавшиеся каменные стены, в то время как долинские дома чаще строились из древесины. Ах да, еще крыши, они были двускатные, но очень пологие и нависали над окнами, так что создавалось впечатление, будто дома вросли в землю. «Менталитет», — вспомнил парень непонятное словечко.

Внезапно бессмертный тихо проговорил:

— Я их засек!

В это время он шел, намеренно глядя вперед и глазами давая Ренкру понять, чтобы тот следовал его примеру.

— Кого? — удивился юноша.

— Неужели ты думал, что Дэррин отпустил нас без провожатых? — Иномирянин довольно улыбнулся. — За нами следуют три соглядатая. И в самое ближайшее время я намерен от них… гм… избавиться.

— Как избавиться? — вздрогнул долинщик. — Убить?

Бессмертный покачал головой, потом вдруг схватил парня за руку и увлек за собой в темный переулок. Здесь они свернули несколько раз, кружа, петляя по кривеньким улочкам наружного круга Свакр-Рогга до тех пор, пока Черный не остановился, удовлетворенно переводя дух.

— Думаю, эти молодцы заблудились, — хмыкнул он.

— А мы? — поинтересовался Ренкр.

Мысленно же подумал: «Я-то уж точно заблудился».

— Мы оказались как раз там, где мне было необходимо, — неуверенно проговорил иномирянин.

К этому времени уже стемнело, на улицах зажигали факелы, и он огляделся, пытаясь сориентироваться.

— Слушай, а куда мы идем? — спросил долинщик у Черного.

— Я здесь бывал когда-то. Вот, хочу знакомых навестить, — рассеянно ответил тот.

Иномирянин кивнул, будто пытаясь в чем-то самого себя убедить, затем пересек улочку и, постучавшись, вошел в какую-то лавчонку. Похоже, здесь торговал кузнец, о чем свидетельствовала вывеска — фанерные молот и наковальня, — висевшая над входом. За ним последовал и Ренкр, не на шутку встревоженный поведением своего спутника.

Внутри было сумрачно, отсветы факелов с улицы и свет, выплеснувшийся из-за двери за прилавком, не давали возможности полностью разглядеть помещение. На полках за прилавком Ренкр увидел некоторые изделия кузнеца — отличавшиеся неброской красотой и изяществом украшения для ворот и ограды. В воздухе стоял тяжелый характерный дух металла, из-за двери раздавался грохот — там, судя по всему, кто-то мерно ударял молотом по наковальне. Впрочем, стук тут же прекратился, стоило только Черному громко прокашляться. К посетителям вышел кряжистый пожилой гном в фартуке и широких рукавицах, которые он на ходу снимал.