услыхали выстрел, и человек десять казаков бросились в ту сторону. Тогда горцы бросили в степи коня Ткачева, а вместо него на р. Горькой, около станицы Суворовской 11-тилетнюю девочку Базанову, ехавшую с отцом и матерью взяли в плен и поскакали к Кубани. Пока по тревоге казачьи команды прибежали на р. Горькую, хищники, благодаря наступившей темноте, успели уйти в горы.

Другой раз, 16-го сентября, из Петровского волостного правления дали знать, что партия хищников, в числе 40-ка человек, под предводительством беглого князя Каплана, ворвалась в наши пределы неизвестно где и разгромила хутора около села Петровского на речке Камбулат. При этом горцы захватили нескольких пленных, а затем ушли в степь 412). По тревоге постовые и резервные команды засновали вверх и вниз по Кубани, также по степи в пределах полкового округа. Наконец, 19-го числа перед вечером, командующий 1-м Хоперским полком войсковой старшина Абозин с небольшою командою казаков станицы Сергиевской открыл партию на р. Чахраке, откуда горцы взяли направление к «Красной балке», где и скрылась, пользуясь пересеченною местностью.

Но прежде чем они ушли, соединенная команда из 16-ти хоперцев и ставропольцев вступили с ними в перестрелку, отбили весь полон, убили одного черкеса и 6 лошадей и ранили самого Каплана. С нашей же стороны был убит казак Хоперского полка Арефий Акулов. Сильная усталость казацких лошадей и страшная темнота дали возможность горцам скрыться. Однако, окруженные со всех сторон казачьими командами, черкесы вынуждены были разделиться; поодиночке и разными дорогами они вернулись за Кубань без всякой добычи. Сам Каплан, раненый и сконфуженный, с одним только горцем возвратился на Лабу и долгое время, как передавали лазутчики, стыдился вспоминать о своем неудачном набеге, который он так долго подготовлял и в успехе которого не сомневался.

Из происшествий на линии в 1857 году следует указать на следующий случай, жертвою которого стал один из храбрейших урядников Хоперского полка. Перед зарею 26-го сентября 1857 года, партия горцев, в числе 15-ти всадников, без всякой добычи переправилась с нашей стороны за Кубань выше укрепления Хумаринского 413). Секреты заметили черкесов и подняли тревогу. Начальник Николаевского поста урядник Лоскутов первый пустился в преследование, оповестив соседние посты. Усилившись на пути милиционерами, под начальством поручика князя Карамурзина и юнкера Магомета Лоова, Лоскутов настиг хищников в горной трущобе между рр. Тебердою и Аксаутом.

Настойчивое преследование казаков заставило горцев бросить лошадей и спасаться пешими. На ближайших скалистых выступах черкесы заняли крепкую позицию и встретили преследующих выстрелами. Тогда храбрый Лоскутов, в свою очередь, спешил своих казаков и смело повел их против хищников. Завязалась ожесточенная перестрелка!.. К сожалению, первою жертвою с нашей стороны пал храбрый урядник Лоскутов, убитый пулею наповал. Однако, горцы не долго торжествовали удачу, так как имели в своих рядах двух раненых. Видя приближение постовых команд, они бросились в дремучие теснины Аксаута и скрылись, оставив своих лошадей в добычу казакам.

В дошедших до нас официальных донесениях о военных пограничных происшествиях ярко бросается в глаза постоянная тревога и напряженная борьба, среди которых изо дня в день, из года в год, жило порубежное казачье население. Глубокая балка, заросшая бурьяном, камыши, глубокие ямы, леса – все это были предметы, доставлявшие горцам надежные места для укрывательства. Постовые команды, резервы, секреты выбивались из сил, охраняя линию, но ничто не могло отвратить от казацкого пограничного населения роковых ударов черкесских набегов!.. Постовые казаки могли только гоняться за хищниками, мучить себя и несчастных лошадей, недосыпать и недоедать и все-таки большею частью понапрасну. Многие пункты на Кубанской границе были настолько опасны, что постовым казакам приходилось держать себя в полной готовности во всякое время дня и ночи для отражения неприятеля и его преследования.

Трущобы Баталпашинскаго кордона – это был рай для хищников и ад для казачьих постов. Неудачи в преследовании горцев на кордонной линии в 1857 году были следствием также чрезмерного изнурения казачьих лошадей непосильными трудами и плохим кормом. Сухой и зерновой фураж отпускался только на шесть зимних месяцев, а остальное время лошади довольствовались подножным кормом или одним сеном, заготовленным зимою. В виду этого в том же году начальство правого фланга распорядилось, чтобы во всех бригадах были учреждены пластунские команды из казаков прикубанских станиц.

В Хоперской бригаде сформировали команду из 40-ка казаков, которые постоянно шныряли по самых глухим трущобам кордонной линии, устраивали засады, перебрасывались далеко за Кубань, завлекали хищников в места, занятые сильными казачьими командами. Вообще наши линейные пластуны с первых же дней своего существования причиняли горцам немало хлопот. Благодаря их деятельности, уменьшилось число кровавых происшествий на кордоне. Когда в 1858 году началось заселение Урупской линии, хищнические партии горцев далеко реже стали появляться на правом берегу Кубани в пределах Хоперского полкового округа; этим мы тоже отчасти были обязаны нашим пластунским командам.

Из пограничных тревог этого года следует отметить следующее происшествие. В ночь на 25-е апреля, вследствие полученного известия о предполагаемом вторжении в наши пределы хищнической партии, полковник Султан-Кази-Гирей приказал прикомандированному к 2-му Хоперскому полку майору князю Мамед-Гирею Лоову исследовать все скрытные места в верховьях джегутинских оврагов. Князь Лоов с командою хоперских казаков и хорунжим Фисенковым пустился на рекогносцировку к джегутинским возвышенностям, где на рассвете 26-го числа напали на следы нескольких лошадей, спускавшихся в глубокую лесистую балку 414). Приметы эти показались подозрительными, почему князь Лоов приказал хорунжему Фисенкову и корнету Кучуку Лиеву с казаками и милиционерами окружить и осмотреть балку. Оба офицера с своими командами быстро обскакали балку спешили казаков и милиционеров и все вместе спустились туда цепью, направляясь к густым зарослям, покрывавшим каменистые берега и дно балки. Казак Денис Нежигальцев, шедший впереди, первый открыл в лесной чаще двух абреков. Загремели с обеих сторон выстрелы, причем первыми же пулями был убит один из хищников, как оказалось впоследствии, знаменитый абрек Магомет Ажиков. Между тем Нежигальцев, сделал выстрел по второму абреку, и в ответ получил пистолетную пулю, которая перебила ствол ружья и контузила его в правое плечо. Бравый казак не потерялся, а с кинжалом в руке бросился на горца. Все это произошло так быстро, что товарищи не успели даже опомниться, как Нежигальцев сцепился уже с черкесом в рукопашной схватке и через минуту ловким ударом поразил его насмерть. Обшарив балку и не найдя в ней никого, наши команды возвратились в станицу Баталпашинскую, куда привезли также тела убитых абреков[103].

В последние годы Кавказской войны, горцев вообще стали преследовать неудачи. На всем протяжении кордона Баталпашинского участка наши