эти казаки заметили около Большого Зеленчука черкеса, ехавшаго верхом с заводною лошадью, бросились к нему, но тот ускользнул в лесистую балку, оставив казакам в добычу обоих своих коней; восемь оседланных лошадей, оставленные горцами ночью на правом берегу Кубани, достались также казакам.

Начало нового 1856 года ознаменовалось довольно крупным происшествием на кордонной линии Хоперского полка. 6-го января, хорунжие Есаулов и Борисенков, встретившись и проведя день на посту Ямановском, решили перед вечером ехать на пост Николаевский и там заночевать409). По непонятной причине они взяли с собой в конвой только одного урядинка и казака, хотя местность, по которой предстоял переезд, всегда была у казаков на дурном счету. Офицеры знали это, и по выезде с поста, приняли некоторые меры осторожности: впереди шагах в 30-ти – 40-ка ехал урядник, а позади – казак; Есаулов и Борисенков держались рядом; все ехали шагом и время от времени перебрасывались короткими фразами. Не доезжая трех верст до поста Николаевского, в том месте, где дорога спускается к самой Кубани, около источника минеральной воды, вдруг из-за придорожных громадных камней на них неожиданно бросились с ружейною пальбою и дикими криками около десяти горцев. В первый же момент обе офицерские лошади грохнулись на землю, тяжело раненые, а вместе с ними хорунжий Есаулов получил две раны пулями в грудь и в ногу. Сделав залп, горцы кинулись на офицеров, но те быстро покину ли своих раненых лошадей, засели за двумя большими камнями и с винтовками в руках приготовились к решительной обороне.

Не смотря на тяжелые раны, хорунжие Есаулов и Борисенков не дались в руки врагам и вместе мужественно отбивались от хищников в течении получаса. Несколько раз черкесы бросались на храбрых офицеров с тыла, не желая подвергать себя опасности, но всякий раз встречали ружейное или пистолетное дуло с готовою пулею. Очевидно черкесы хотели взять их живыми, чтобы получить впоследствии хороший выкуп; поэтому действовать против них решительно не входило в рассчеты хищников, иначе они давно бы покончили с ними. Эта нерешительность и была причиною полной неудачи горцев. Когда они сделали нападение на офицеров, лошадь под казаком испугалась чего-то и вместе со всадником упала на камень, причем казак получил такой сильный ушиб головы, что не приходил в себя в течении суток. Урядник же, ехавший впереди, при первых выстрелах помчался полным карьером к Николаевскому посту. Не прошло и получаса, как вдали показалась постовая команда, летевшая во все повода на выручку своих офицеров. Опасность, грозившая хищникам, заставила их бросить офицеров и бежать за Кубань, причем они захватили оружие без памяти лежавшего казака и его лошадь. Наступившая темнота и малолюдство постовой команды не позволили хоперцам пуститься за горцами, а на другой день все розыски в закубанских местах были уже безуспешны.

Осень 1856 года была также обильна своими происшествиями на линии. В ночь на 20-е августа, между станицами Баталпашинскою и Бекешевскою, вблизи Калмычков, трое абреков убили вместе с лошадью казака 2-го Хоперского полка Степана Рябченко; затем они напали там же на ехавшаго в повозке подпоручика Кубанского пехотного полка Жаворонка и взяли его в плен вместе с бывшим при нем денщиком и подводчиком казаком Вихлянцевым 410). В это время пешие казаки Кучеров и Лучкин, шедшие в Баталпашинск, услыхали подозрительный шум и, не теряя времени, они тотчас же возвратились в станицу Бекешевскую и около полуночи дали знать о случившемся. Казачьи резервы поскакали к месту происшествия и далее на Кубань, оповещая попутные посты глядеть в оба. Между тем хищники, следуя с полоном к Кубани, наткнулись недалеко от поста Абазинского на двух казаков Линникова и Шамайского, которые везли летучую почту по постам. На оклик: «кто идет?» – горцы бросились в сторону скрылись в темноте, но казаки все же пустили им вдогонку пару пуль. Однако, по сильному топоту Линников и Шамайский поняли, что неприятельская партия им не по силам и поспешили дать знать на пост. Казачьи выстрелы все-таки не пропали даром, так как горцы бросили Вихлянцева, сидевшаго на упряжной лошади, а с остальными поспешили к стороне Кубани.

Рано утром 20-го числа, наши две резервные команды произвели по Урупу и Зеленчукам ряд поисков, но без успеха. Только есаулу Фисенкову с третьею командою из 50-ти доброконных казаков, утром 21-го числа на Ахчохраке вблизи Урупа удалось напасть на ясный след каких-то всадников. Отделив от себя 30 казаков на усталых лошадях, и рискуя нарваться на превосходного противника, есаул Фисенков направился по сакме, идущей к Урупу по широкой Балке. На самой горке перед спуском к реке, все казаки сразу увидели внизу, далеко впереди себя, беспечно ехавших трех горцев с пленником, сидевшим на заводной лошади. Хоперцы свели своих коней к Урупу по глубокой и крутой лощинке и там совершенно неожиданно нашли брошенного денщика подпоручика Жаворонка. Он разсказал им, что горцы оставили его, не рассчитывая вероятно на выкуп, а больше потому, что он задерживал их движение, так как лошадь под ним издохла еще на Большом Зеленчуке.

Хотя казачьи лошади буквально падали от усталости, тем не менее есаул Фисенков, в виду общего желания добраться до злодеев и отнять пленного офицера, приказал скрытно поспешить наперерез хищникам. Выскочив на ровное место, казаки гикнули и пустили лошадей полным ходом: на 500 шагов впереди всех, на лихом коне несся урядник Ларионов. Горцы, распевая песни, под шум Урупа не слыхали погони, уверенные в полной своей безопасности. Вдруг сзади послышался гик, и в тот же момент урядник Ларионов, наскочив на абрека, который вел в поводу лошадь с подпоручиком Жаворонком, выстрелил в него из пистолета, но промахнулся и только легко ранил его коня. Бросив офицера, абреки быстро шмыгнули в ближайший лес, провожаемые издали казацкими выстрелами. Только сильная усталость людей и лошадей спасла горцев от гибели[102]. Не смотря на свои неудачи, мелкие партии горцев не оставляли линию в покое. Так, поздно вечером 8-го сентября, два черкеса, под видом мирных, ехали по дороге из станицы Суворовской в Баталпашинск411). На пути их обогнал казак Петр Ткачев, который, поровнявшись с ними, окликнул: – «Кто едет?» – На это черкесы по русски ответили: «Мы, брат, мирные!», но затем вдруг бросились на Ткачева; один схватил его лошадь за уздечку, а другой с пистолетом подскочил к казаку, чтобы убить его. Но Ткачев успел спрыгнуть на землю, и пуля просвистала мимо. Горцы схватили его коня и пустились в карьер по направлению к джеганасским балкам. На пос ту Соленоозерском