– Разве сейчас – не лучшее время для того, чтобы снять этот запрет? Чем они отличаются от нас? От меня? – Она посмотрела на Ника. – От наших детей? – Она обвела рукой всю Стаю. – Среди нас Псобратья, Землеступы и даже свежевательнцы. Мы отправились в этот путь, чтобы уйти от устаревших правил и предрассудков прошлого. Разве не так, Ник?

Ник смотрел на нее, и она видела в его глазах борьбу – и она его понимала. Отказаться от прежних убеждений и запретов было сложно, но необходимо. Крайне необходимо. Она знала, что если Ник не сможет принять эту неожиданность, если он не оставит прошлое, не откроется новому образу жизни, то она не сможет больше открываться ему. Она знала, что это разобьет ей сердце, но она не могла любить мужчину, если он был не в силах оставить убеждений, которые отравляли жизнь каждого из них – и продолжили бы это делать, если б они это допустили.

Лицо Ника прояснилось. Он обнял Мари и притянул ее к себе.

– Спасибо, мой голос рассудка, – негромко шепнул он ей в ухо, а потом зашагал к Дэвису и Клаудии. – Я согласен с Мари. Пусть Солнце благословит этот союз и удивительных щенков, которых он принесет!

Стая разразилась одобрительными возгласами, а Ник заключил в объятия Дэвиса и Клаудию, которая вытирала глаза от радостных слез.

Мари подошла к малышу Кэмми, который тихо сидел, прижимаясь к Марии. Она опустилась на колени рядом с ними.

– Я поздравлю вас первой. Щенки – это благословение. – Она рассмеялась: Кэмми лизнул ее в лицо, а Мария застучала по песку пушистым хвостом. Мари поднялась и повторила во всеуслышание: – Щенки – это благословение!

Но на этом сюрпризы не закончились. Дэвис поднял руку, призывая всех его выслушать.

– Спасибо, Жрец Солнца. И тебе, Жрица Луны, за то, что благословила нашу необычную, но радостную новость. Я хочу сказать еще кое-что – и сделать это в согласии с традицией Клана, потому что она кажется мне правильной.

Под взглядами Стаи он подошел к Клаудии. Кэмми подскочил к нему с видом куда более серьезным, чем обычно. Дэвис встал на колени, и Кэмми улегся на землю рядом. Дэвис достал из кармана кристалл в форме сердца и протянул его Клаудии. Кристалл сверкал под лучами утреннего солнца.

– Я то и дело нахожу камни и кристаллы в форме сердца и обычно оставляю их в дар Богине, но сегодня утром я понял, что Богиня предлагает мне их не без причины. Эта причина – ты, Клаудия. Перед лицом Стаи я прошу тебя позволить мне за тобой ухаживать. По традиции сделать этот выбор должна ты. И по традиции я дарю тебе подарок. Это дар от Богини, от Кэмми и меня. Надеюсь, ты примешь его, потому что никто другой не вызывает во мне столько чувств, и я бы хотел испытывать их до конца жизни.

Стая не шевелилась; Мари показалось, что все разом затаили дыхание.

– О, Дэвис! Конечно, я тебя принимаю! Ты такой милый и притягательный! И этот великолепный кристалл я тоже приму.

Раздался смех и аплодисменты, Кэмми и Мария радостно залаяли, а Дэвис обнял Клаудию и на глазах у всех присутствующих поцеловал.

– И сколько нам ждать щенков Марии? – шепнула Мари Нику.

– И это все, что ты хочешь спросить? О нет. Нет-нет-нет, у меня вопросов куда больше, – тихо встряла Зора, стараясь не расхохотаться. – Как, например, малыш Кэмми покрыл Марию? С пенька? Или она стояла в канаве? И на что будут похожи щенки?

– Сперва я отвечу на простой вопрос: Мария родит примерно через два месяца. Что касается вопросов Зоры, я знаю ответ только на последний. – Ник широко улыбнулся Жрице. – Щенки, Зора, будут похожи на любовь, чистую любовь, и лучше и представить нельзя.

* * *

Подкрепившись, они спустили лодки на воду и продолжили путь по реке, исполненные светлой надежды. В том, что Мария родит щенков еще до прибытия на равнины Всадников ветра, видели добрый знак, и радостное возбуждение поддерживало их в пути, даже когда дни начали сливаться в бесконечность, а ритм реки стал таким привычным, что в те ночи, когда им удавалось разбить лагерь, а не просто связать лодки и переночевать на воде, их ноги вели себя так странно, словно они забыли, что принадлежат наземным существам.

Они стали выносливее, а их стремление создать новую жизнь только укрепилось. Стая верила, что они доберутся до равнин и вместе построят новое будущее, полное гармонии. Вид салишских деревень, мимо которых они проплывали, только усиливал их уверенность, особенно когда они видели детей, мирно играющих на берегу. Никто – ни один член Стаи – не хотел даже думать о том, что станется с этими прекрасными невинными жизнями, если их матери не узнают о видении Голубки и не смогут сами решить, хотят ли они остаться, как настаивал отец Джон, или бежать.

На закате дня, предшествующего прибытию к Дневной плотине, веселья поубавилось: Стая понимала, что следующий день станет для них испытанием – испытанием их сил. Но они не могли оставаться безучастными. Они должны были предупредить Салишей, хотя для них самих это предупреждение могло обернуться катастрофой…

Настоящее – Древесное племя

– Господин! Представляю тебе Дакса и его рысь, Михоса. – Тадеус поклонился и отступил в сторону, позволяя наемнику как следует разглядеть Смерть.

К своей чести, наемник ничем не выдал потрясения – разве что с лица его схлынула краска. Его рысь держалась рядом и не сводила с Бога желтых глаз. По примеру Тадеуса Дакс отвесил Богу низкий поклон.

– Господин, я увидел сигнальный огонь и пришел.

– Десять дней! Десять дней с тех пор, как мы зажгли огонь, призывая проводника из твоего народа. – Смерть повернулся к нему. Они стояли на платформе, которую Он теперь почти не покидал.

– Я прошу прощения за задержку, но весна – разгар сезона, Господин, – Дакс попятился с потерянным видом. Его рысь вздыбила шерсть, но продолжала хранить жутковатое молчание. – Мы с Михосом пришли сразу же, как выполнили предыдущий заказ.

Ралина сочувствовала Даксу; она знала его – одного из немолодых проводников, которых Племя не раз нанимало за последние десять лет. Ее вызвали к Богу, чтобы она могла стать свидетельницей новой главы омерзительного завоевания Племени, и она сидела на привычном месте в темном углу платформы, а Медведь лежал за ней – своим телом она пыталась загородить его от пугающих взглядов Смерти. Но в этот вечер Смерть интересовал только Дакс – и возможность покинуть зараженный лес и уйти на нетронутые равнины Всадников ветра занимала Его мысли больше, чем кобели овчарок.

Настроение Смерти менялось ежеминутно, под действием Его вспыльчивого характера. У Ралины сжалось сердце. Она знала, что Его улыбка всегда предвещает нечто ужасное.

– Ах, я слишком нетерпелив. Дакс и Михос, добро пожаловать. Мой Народ приветствует вас. Прошу, садись. – Смерть указал на пол перед собой, и Дакс после секундного колебания сел вместе с Михосом.

Кресло, разумеется, полагалось только Смерти. Специально для Него на платформу подняли огромный выбеленный водой пень. Его белые корни напоминали Ралине остов трона. Помощницы Смерти застелили пень шкурами, и Он с удобством развалился на нем, пока остальные стояли или довольствовались местом у Его ног.