Аллегра рассмеялась, глядя на румянец, выступивший на щеках Корделии. Письма Эдварду были неотъемлемой частью повседневной жизни ее племянницы.

— Мне действительно нужно написать ему, — призналась Корделия. Затем добавила: — Ты уверена, что не хочешь чаю?

— Может, позже. А сейчас я займусь письмами. Если я не отвечу некоторым из моих друзей, они явятся сюда, чтобы утащить меня в Лондон, прежде чем я буду готова.

Аллегра поднялась с кресла, успокаивающе улыбнувшись племяннице, но та нахмурилась:

— Но… Больше никаких волнений?

— Это был всего лишь сон, Корделия, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо.

— А ты не желаешь кое-что обсудить?

— Не хочу. Нужно поскорее забыть все, что случилось, — перебила ее Аллегра, направившись к секретеру. — А разговоры только возвращают все назад.

— Если ты уверена…

— Абсолютно, дорогая. А теперь поспеши, пока Джамал не съел все печенье.

Корделия кивнула, скорчив гримаску, и вышла из гостиной, оставив Аллегру наедине с ее мыслями. Лицо Нассара еще стояло перед ее мысленным взором, и она заставила себя сосредоточиться на письмах, решительно настроенная изгнать его мерзкий образ из своего сознания. Понадобится несколько минут, чтобы прийти в себя. Так всегда бывало после дурных снов. Аллегра глубоко вздохнула. После кошмаров она всегда чувствовала себя беспомощной и разбитой. И ненавидела это состояние, потому что оно означало победу Нассара.

Стараясь успокоиться, она перебирала письма, лежавшие на ее столе. Некоторые из ее друзей действительно намеревались приехать за ней, если она не вернется и ближайшее время в Лондон. Все они желали ей счастья и благополучия, но Аллегра не собиралась ехать в столицу в ближайшем будущем. Особенно учитывая ее нынешнее состояние. Вздохнув, она взяла письмо Чарлза и бегло пробежала его глазами. Забавные зарисовки городской жизни заставили ее улыбнуться. Ей было приятно, что у него снова появился интерес к женщинам.

Он небрежно упомянул нескольких дам, с которыми виделся, но одна из них, на которую он сослался два-три раза, возбудила ее любопытство. Особенно когда Чарлз отметил, что эта женщина нуждается в том, чтобы кто-то укоротил ее вздорный язычок. Аллегра задумчиво постучала по письму кончиками пальцев. Кто же в кругу их друзей имеет такой острый язык, чтобы Чарлз возмутился? Линора Хейвуд? Возможно, он имеет в виду эту даму? Но она намного старше его и вряд ли стала бы тратить на него время, не говоря уж о колких репликах. Нет, это кто-то другой.

Тихий стук в дверь прервал ее мысли. Подняв глаза, она увидела Джамала с чайным подносом.

— Мисс Корделия сказала, что вы не хотите чаю, но Милли и слышать об этом не хочет.

С видом заботливого папаши он проследовал внутрь и поставил поднос, заставленный едой, на овальный столик, стоявший перед диваном. Почти три месяца назад Джамал без всякого предупреждения явился в Фэрфилд-Оукс, к ужасу Милли.

То, что бедуин готов отказаться от родины, чтобы последовать за ее преданной горничной в Англию, многое говорило о его чувствах к ней. Глядя, как Джамал наливает чай в чашку, Аллегра удивлялась, как ловко Милли научилась вертеть им. Очарованный своей женой, Джамал безропотно делал все, что она ему говорила. Пока она не перегибала палку. И тогда они на некоторое время менялись ролями.

— Она настаивает, чтобы вы перекусили, — сказал он, вручив ей чашку чая.

— Боже, Джамал, неужели ты не можешь повлиять на собственную жену? — вздохнула Аллегра. — Я не могу проглотить ни крошки после ленча, которым они с миссис Барфилд угостили меня.

— Может, скормить часть еды собакам? — предложил Джамал, подмигнув.

— Отличная идея! — воскликнула Аллегра. — Я знаю, Милли хочет как лучше, но, если она продолжит в том же духе, я скоро перестану пролезать в дверь.

— Могу я сделать что-нибудь еще для вас?

За этой вежливой фразой скрывался невысказанный вопрос, заставивший сердце Аллегры гулко забиться. Неужели он имеет в виду Шахина? Покачав головой, она сделала глоток чаю.

— Нет, спасибо, Джамал.

Он помедлил, колеблясь, словно хотел что-то добавить. Не дождавшись от нее поощрения, взял блюдо с закусками с подноса и вышел в сад. Когда он скрылся, Аллегра повернула голову, глядя ему вслед.

А что, если бы она спросила его о Шахине? Может, у него есть новости? Милли случайно проговорилась, что тот вернулся в Англию, чтобы встретиться с отцом. Горничная расстроилась до слез, выболтав эту новость. Хотя Аллегре удалось убедить Милли, что ее совсем не волнует приезд Шахина в Англию, это не соответствовало истине. Когда он не приехал к ней, это явилось мучительным напоминанием о том, что она ничего для него не значит. Но ее по-прежнему не оставляла надежда, что Шахин вдруг появится на ее пороге. Впрочем, с каждым проходящим днем ее мечты умирали одна задругой. А вместе с ними увядала ее душа.

Аллегра снова поднесла чашку к губам и сделала глоток чая, когда услышала, как к дому подъехала карета. Слегка откинувшись назад, она выглянула в окно и увидела Чарлза, поднимавшегося по парадным ступенькам. В восторге от его неожиданного визита она поднялась из-за письменного стола и поставила чашку на поднос. За ее спиной открылась дверь, и Аллегра повернулась, не скрывая своей радости.

— Чарлз, как приятно видеть тебя! — воскликнула она с улыбкой, протянув к нему руки.

— Я ненадолго. Просто был здесь неподалеку, осматривал имение, которое подумываю купить, и захотелось повидать тебя.

Он расцеловал Аллегру в обе щеки, затем отступил на шаг, с улыбкой глядя на нее.

— Может, вернешься к ужину? — предложила она.

— Нет, скорее всего ты будешь занята. Во всяком случае, тебе будет не до меня.

— Какое странное утверждение! Почему это ты так считаешь?

Она склонила голову набок, устремив на него любопытный взгляд.

— Потому что я убедил Чарлза взять меня с собой, — раздался с порога негромкий голос Шахина, и она резко повернула голову к двери.

Не сводя с нее взгляда, он проследовал в гостиную. Аллегра вздрогнула и схватилась за горло. С ее лица сбежали все краски, и сердце Шахина сжалось при виде беззащитного выражения, мелькнувшего на ее лице.

Боже, как она хороша! Еще красивее, чем ему запомнилось. Ее кожа мягко сияла, женственные изгибы тела подчеркивали чувственное обаяние. Ей удалось справиться с потрясением и придать своему лицу выражение вежливого безразличия. Но ее поза оставалась напряженной, когда она повернулась к Чарлзу.

— Ты не останешься?

Отчаянная мольба, прозвучавшая в ее голосе, резанула Шахина по сердцу. Он молча наблюдал, как кузен покачал головой. Боже, неужели она настолько презирает его, что не может обойтись без виконта в качестве буфера между ними?

— Я действительно должен осмотреть поместье, дорогая. — Чарлз поцеловал ее в щеку. — Поэтому я прощаюсь, а Роберт, насколько я знаю, хотел бы кое-что обсудить с тобой.