Когда казнь свершилась, Ангва разыскала Гаспода – тот сидел, забившись в угол, и старался вести себя как можно более скромно.

– Если мы сейчас убежим, за нами, наверное, погонятся? – спросила она.

– Вряд ли. Сходка закончилась.

– Тогда бежим.

Они не спеша завернули за угол, но, убедившись, что их уход остался незамеченным, помчались как бешеные.

– О боги! – воскликнула Ангва, когда от своры бездомных собак их отделяло несколько улиц. – Он же просто бешеный!

– У бешеных пена из пасти идет, – возразил Гаспод. – А он – безумен. Это когда пена в мозгах.

– Все эти разговоры о волках…

– Собаки тоже имеют право мечтать.

– Но волки совсем не такие! У них даже нет имен!

– У каждого есть имя.

– А у волков – нет. Зачем им имена? Они знают, кто они, знают остальных членов стаи. Это… просто образ. Запах, чувство, форма. У волков нет даже понятия «волк»! Все совсем не так. Имена нужны только людям.

– У собак есть имена. У меня есть имя. Гаспод. Так меня зовут, – несколько недовольно сказал Гаспод.

– В общем… Объяснить почему я не могу, – пожала плечами Ангва, – но у волков нет имен.

Луна уже висела высоко в небе, черном, как кофе, который совсем не черный.

Свет луны покрыл город переплетением серебристых отблесков и теней.

Когда-то, давным-давно, Башня Искусства была центром города, но центры городов имеют свойство мигрировать, и теперь центр Анк-Морпорка находился в нескольких сотнях ярдов от нее. Тем не менее башня по-прежнему господствовала над городом, ее черный силуэт выделялся на фоне вечернего неба, умудряясь выглядеть чернее, чем какие-то там тени.

На Башню Искусства почти никто не смотрел – а зачем, ведь она всегда на месте! Она просто существует. Люди редко смотрят на знакомые вещи.

Раздался звон от удара металла о камень. Большое черное пятно медленно, но неумолимо поднималось вверх по башне. Лунный свет отразился от металлической трубки, висящей за спиной черной фигуры. После чего фигура скрылась в тени и пропала из виду…

* * *

Окно оказалось наглухо закрытым.

– Но она всегда оставляет его открытым, – проскулила Ангва.

– А сегодня закрыла, – сказал Гаспод. – Тревожные времена – по улицам шляются всякие странные люди.

– Но она хорошо знает странных людей, – возразила Ангва. – Многие из них живут в ее доме!

– Просто превратись в человека и разбей стекло, – предложил Гаспод. – Что за проблемы?

– Не могу! Я буду совсем голой!

– А сейчас ты не голая?

– Сейчас я – волчица! Это совсем другое дело!

– Ни разу в жизни ничего не надевал. И это совершенно меня не беспокоит.

– Штаб-квартира, – пробормотала Ангва. – Там должна быть хоть какая-то одежда… На худой случай, и кольчуга сойдет. Простыня или еще что-нибудь. И дверь там никогда не закрывается. Пошли.

Она побежала по улице, Гаспод, подвывая, едва поспевал за ней.

Вдруг они услышали чье-то пение.

– Ничего себе, – удивился Гаспод. – Ты только посмотри.

Мимо проковыляли четверо стражников. Два гнома и два тролля. Ангва узнала Детрита.

– Ать-два, ать-два, ать-два! Таких ужасных новобранцев я еще не видел. Подняли ножки!

– Я ничего не сделал.

– А теперь, младший констебль Углеморд, впервые за всю свою ужасную жизнь ты хоть что-то делаешь! Трус в Стражу не играет!

Отряд завернул за угол.

– Что происходит? – спросила Ангва.

– Понятия не имею. Узнал бы больше, если бы они остановились отлить.

У Псевдополис-Ярда скопилась небольшая толпа. И судя по всему, собравшиеся здесь тоже были новоявленными стражниками. Сержант Колон стоял под мигающим фонарем, что-то писал в своем блокноте и разговаривал с каким-то коротышкой с большими усами.

– Твое имя, господин?

– СИЛАС! НЕСКЛАДЕХА!

– Ты случаем городским глашатаем не работал?

– РАБОТАЛ!

– Хорошо. Дайте ему шиллинг. Исполняющий обязанности констебля Дуббинс! Он зачислен в твой отряд.

– А ГДЕ МНЕ НАЙТИ ИСПОЛНЯЮЩЕГО ОБЯЗАННОСТИ КОНСТЕБЛЯ ДУББИНСА? – спросил Нескладеха.

– Здесь, внизу, господин.

Коротышка опустил взгляд.

– НО ТЫ ЖЕ ГНОМ! Я НИКОГДА НЕ…

– Стоять смирно, когда обращаешься к вышестоящему офицеру! – заорал Дуббинс.

– В Страже нет ни гномов, ни троллей, ни людей, – нравоучительно промолвил Колон. – Только стражники, понятно? Так говорит капрал Моркоу. Конечно, если ты не хочешь служить в отряде исполняющего обязанности констебля Детрита…

– Я ЛЮБЛЮ ГНОМОВ, – быстро откликнулся Нескладеха. – ВСЕГДА ЛЮБИЛ. ДАЖЕ НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО В СТРАЖЕ ИХ НЕТ, – добавил он, немного подумав.

– Быстро схватываешь. И далеко уйдешь в этой армии, – похвалил Дуббинс. – Считай, задница фельдмаршала в твоем носовом платке. Кру-у-у-у-гом! Ать-два, ать-два!

– Уже пятый доброволец, – сказал Колон капралу Шноббсу, когда Дуббинс и новобранец скрылись в темноте. – Даже декан Незримого Университета хотел записаться. Поразительно!

Ангва взглянула на Гаспода, но тот лишь пожал плечами.

– А Детрит определенно делает успехи, – продолжал Колон. – Через десять минут уже вертит ими, как хочет. Впрочем, через десять минут он любого будет вертеть как хочет. Чем-то напоминает моего сержанта по строевой подготовке, когда я был новобранцем.

– Крутой был, да? – поинтересовался Шнобби, прикуривая сигарету.

– Крутой? Крутой, спрашиваешь? Тринадцать недель чистого издевательства, вот что это было! Десятимильная пробежка каждое утро, половину времени по шею в грязи, а он постоянно матерился и проклинал нас! Однажды заставил меня всю ночь чистить сортиры зубной щеткой! Он поднимал нас с коек при помощи палки с шипами! Мы прыгали по его приказу через обручи, ненавидели его безумно, готовы были его убить, но ни у кого не хватало духу. Он устроил нам три месяца живой смерти. Но знаешь… после выпускного парада мы посмотрели на себя в новой форме, увидели, кем мы стали… настоящими солдатами то есть… а потом увидели его в таверне и… что ж, тебе я могу признаться… – Колон смахнул навернувшуюся слезу. – …Потом я, Колотушка Джексон и Хогги Мотыга подстерегли его в переулке и устроили ему семь кругов ада. У меня пальцы зажили только через три дня. – Колон высморкался. – Хорошее было время… Хочешь леденец, Шнобби?

– Не откажусь.

– Дай один маленькому песику, – попросил Гаспод.