Пол холодный. Осторожно ступая босыми ногами, подобрался к двери, прислушался. «Спит или нет? Непонятно. Придется рискнуть». Дверь не подвела, приоткрылась бесшумно. Осторожно выглянул. Силуэт часового в обнимку с винтовкой темнел справа. Это хорошо – не придется красться мимо. Алекс приоткрыл дверь шире. Вроде посапывает равномерно. Офицер сделал осторожный шаг за порог. Часовой заворочался, пленник замер. Казалось, сердце в груди стучит слишком громко. Найдя более удобную позу, угорец затих.

С трудом преодолев желание немедленно прошмыгнуть к лестнице, офицер задержался и осторожно прикрыл дверь. Приоткрытая дверь может насторожить часового, и он заглянет внутрь. Шаг, второй, третий, четвертый, первая дверь, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый… Алекс нащупал дверную ручку. За этой дверью должна быть лестница. Эта дверь так же поддалась бесшумно, руосинец Пиотр не обманул. Босая ступня нащупала камень лестничной площадки. Здесь он на несколько секунд замер, прислушиваясь. Тишина. Лунный свет, проникавший на лестницу через высокое окно, позволял спускаться вниз довольно уверенно.

Преодолев два пролета, Алекс остановился на лестничной площадке первого этажа. Здесь было намного темнее, а искомая дверь в подвал вообще не была видна, скрываясь в черном провале под лестницей. В этот момент скрипнула дверь, ведущая в коридор, и беглец нос к носу столкнулся с угорцем в больничном халате. В эту ночь молитвы Пиотра остались неуслышанными или сам Алекс за последнее время слишком много грешил, а исповедаться возможности не представилось, но действовать он начал первым. Целился в солнечное сплетение, почти попал. Ворованная склянка разбилась об пол, а угорец начал складываться пополам. В нос шибануло знакомым запахом медицинского спирта, в этот момент еще не достигший пола воришка заверещал.

Алекс еще раз взглянул под лестницу. «Не успеть! А если найдут приготовления к побегу, начнут искать и сообщника». Перепрыгнув, «ноги бы не порезать», через угорца, беглец оказался в широком и длинном коридоре. Напротив двери еще одна лестница, широкая с массивными перилами, ведущая вниз к парадному входу в госпиталь. Туда он и побежал. Вход вполне ожидаемо оказался заперт, а наверху уже поднялся шум – проснувшийся персонал и пациенты пытались выяснить причины тревоги.

Били Алекса недолго, зато от души. От серьезных травм спасло то, что большинство угорцев были в мягких больничных тапочках. Сильно болела спина – к ней прикладом приложился прибежавший со второго этажа часовой, а мог бы и штыком пырнуть. После поимки беглеца буквально на руках отнесли обратно в палату и бдительно охраняли до самого утра. Утром его первым посетил подполковник Мартош в сопровождении четверых вооруженных жандармов.

– Я за вами приехал, а тут такие новости! Что же это вы, полковник, надумали уйти не попрощавшись?

– Ваше общество мне обрыдло, Мартош, захотелось хоть немного свободы.

– Но это вам не удалось, – констатировал факт угорец. – А что так плохо подготовились? Босиком, в нижнем белье… Даже сухарей насушить не догадались.

– Для подготовки время нужно и деньги. А кто бы мне мог помочь, туповатый запуганный санитар-руосинец? Остальные меня просто не понимают. Вот и пришлось по ходу импровизировать, но судьба отвернулась от меня окончательно!

– Это да, – согласился подполковник, – импровизировать вы – мастер. И ведь у вас почти получилось! Если бы не встреча с госпитальным воришкой и запертый на ключ парадный вход, вполне могли бы и уйти. Ненадолго, уверяю вас, здесь в Угории руоссийцев очень не любят, первый же встречный сообщил о вас в полицию. Впрочем, что-то заговорились мы, я ведь за вами прибыл.

– В тюрьму повезете?

– В нее. Надеюсь, там вы станете сговорчивее.

– Зря надеетесь, – огрызнулся Алекс.

Последнюю его фразу Мартош проигнорировал. Обернувшись, он что-то приказал пришедшим с ним жандармам. Один из них бросил на койку стопку одежды, второй поставил рядом сапоги.

– Одевайтесь, полковник.

Одежда оказалась его собственной – руоссийский пехотный мундир и форменные же брюки. Кто-то ее выстирал и даже погладил. Брюки оказались широки в поясе. Нет, они не растянулись, это сам Алекс похудел на здешней больничной диете. При попытке попасть в рукав мундира спину дернуло болью. Сапоги ему тоже почистили, но носков или портянок не дали, пришлось натягивать их на босу ногу.

– Готовы?

Алекс молча кивнул. Один из жандармов сделал шаг вперед и что-то приказал.

– Вытяните руки перед собой, – перевел Мартош.

Пришлось подчиниться. На запястьях защелкнулись новомодные ручные кандалы, запираемые на ключ. Так, гремя цепью, его и вывели в коридор. На недолгом пути к лестнице им встретился Пиотр. В руках санитар нес чью-то утку, встречная процессия его ничуть не заинтересовала, она находилась за пределами его привычных обязанностей. «Хоть в этом повезло. Но каков актер!» Алекс отвел глаза и постарался придать своей физиономии самый равнодушный вид.

Из госпиталя его вывели через тот самый парадный вход. Там их ждала черная тюремная карета с зарешеченными окнами и кучером на облучке, а также тройка верховых лошадей у коновязи. Двое жандармов сели с Алексом в карету, два оставшихся и подполковник Мартош взобрались в седла. Щелкнул извозчичий кнут, поехали.

Ехали долго, часа четыре, а может, и больше. Грязное мутное стекло, забранное мелкой решеткой, мешало разглядеть пейзаж снаружи, но поначалу он был горно-лесистым, а ближе к концу поездки стал равнинно-сельским. На каждое движение пленника жандармы рявкали что-то угрожающе запретительное. Сами же, более привычные к таким поездкам, сидели почти неподвижно. К цели путешествия добрались как раз в обеденное время, о чем весьма недвусмысленно напомнил заурчавший желудок. Стук копыт по доскам деревянного моста, и дверь кареты распахивается.

– Выходите, полковник.

Судя по открывшемуся виду, угорская тюрьма располагалась в каком-то средневековом замке, построенном из грубо отесанных гранитных камней. Насладиться красотами тюремного двора Алексу не дали, почти сразу отвели внутрь тюрьмы, где его грубо раздели и обыскали надзиратели в черных мундирах. Заглянули в рот, прощупали одежду. Потом пришел еще один, в белом халате поверх мундира. Этот искал вшей в волосах и признаки инфекционных заболеваний. К эпидемиям здесь относились вполне серьезно. За всеми процедурами хмуро наблюдали жандармы, так как время шло, и их обед проплывал мимо носа. Мартош куда-то исчез.

Наконец, Алексу разрешили одеться. Дальше опять кандалы и короткий путь по тюремным лестницам и коридорам. Его привели в допросную, где ждал Мартош. Судя по благодушному виду и запаху табака, подполковник успел не только поесть, но и покурить, отчего тут же стал вдвое более ненавистен.

– Ну что же, молодой человек, отсюда у вас есть два пути. Вы правдиво отвечаете на все мои вопросы и отправляетесь в комфортабельную одиночную камеру или отказываетесь отвечать, и вас ждет тюремный карцер.

– А если еще и покаюсь, то вы меня отпустите, – продолжил мысль Алекс.