Уже взявшись за дверную ручку, она остановилась и медленно повернулась к нему.

– Это для тебя так важно?

Трой посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул. Дэни вспомнила недавние слова Лэйаль: «Он учился в одном из самых лучших на Востоке университетов». Она вновь пожала плечами и драматично вздохнула.

– Ладно, давай займемся этим.

Трой работал с ней полчаса: писал и переписывал буквы, составлял из них слова и заставлял Дэни делать то же самое. Вскоре она уже чувствовала себя достаточно уверенной для того, чтобы воспроизвести свое имя на чистом листе, а затем на официальном письме в банк. Радуясь ее успеху, Трой улыбнулся, обнял ее за плечи и привлек к себе.

– У тебя хорошо получилось, – сказал он тихо, глядя на ее пухлые губы.

– Ты можешь поцеловать меня, Фонтейн, – прошептала она.

Не желая разочаровывать свою гостью, Трой наклонил голову и нежно поцеловал ее. Дэни стояла неподвижно с закрытыми глазами, упиваясь вкусом его губ.

– Знаешь, мне хочется большего… – начал он.

– Что же тебя сдерживает?

– Дэни… – произнес он с укором.

Пришла ее очередь обнять его: она на мгновение крепко прижала Троя к себе и затем высвободилась из его объятий.

– Все в порядке, Фонтейн. Я знаю, тебе нужно работать. К тому же, я думаю, мне пора посмотреть на твой остров.

Она взяла винтовку, вышла из комнаты и уже шла по коридору, когда Трой крикнул ей вслед:

– Возьми с собой Геркулеса!

Дэни покачала головой и вышла из дома. Еще через несколько мгновений она тихо прошла мимо лачуг слуг и исчезла в покрытом мхом лесу.

День прошел очень быстро. Дэни бродила по острову, знакомясь с возвышающимся над болотом и поэтому сравнительно сухим участком земли. Густая растительность затрудняла ее движение; она прокладывала путь в лесу, делая зарубки на деревьях, и довольно часто останавливалась, чтобы сориентироваться. К полудню она проголодалась, поставила тенета, которые быстро сплела из стебля стелющегося растения, и поймала болотного зайца. Быстро и ловко освежевав его – так, как делала это всю свою сознательную жизнь, – Дэни поджарила тушку на открытом огне. Сочное заячье мясо показалось ей гораздо более вкусным, чем экзотическая пища, которую она ела накануне.

Во второй половине дня Дэни наблюдала повадки пугливых обитателей болотистой местности. Болотные зайцы, даже совсем юные, умели плавать. В одном месте она увидела белохвостого оленя; густая серая шкура делала его незаметным на фоне темных стволов деревьев, а поднятый хвост показался ей белым флагом. Дэни, желавшая лишь познакомиться с новой средой, не пыталась его подстрелить. Она едва не наступила на притворившегося мертвым опоссума, который, раскинувшись, лежал под деревом с закрытыми глазами и высунутым языком. Дэни рассмеялась и прошла мимо. Трой утверждал, что в этих болотах обитали черные медведи, рыси, пумы и пантеры, но она никого из них не видела, – вероятно, потому, что они были ночными животными.

В конце концов, когда ее гнев улегся, Дэни решила вернуться обратно. Она не смогла найти деревьев, на которых утром сделала зарубки, но это ее не обеспокоило. Решив, что она просто свернула не в ту сторону, Дэни оценила положение солнца и пошла назад к тому месту, где разводила костер. Она была уверена, что легко найдет остатки костра под высокими безлистными эвкалиптами, но не смогла найти даже это знакомое место.

Быстро смеркалось; в подкравшихся сумерках деревья мрачно чернели и, казалось, увеличивались в размерах. Здесь, среди кипарисов, дубов и эвкалиптов, она не могла чувствовать себя так же спокойно, как среди хорошо знакомых ей горных сосен. Ее окружали чужие!

Интуиция подсказала Дэни, что надо свернуть направо и двигаться, как она полагала, на юго-восток. Однако интуиция подвела ее, поскольку твердая земля вскоре кончилась, и одна нога ее увязла по колено в грязи. Она произнесла свое любимое ругательство и, подняв одной рукой винтовку над головой, попыталась ухватить другой свою застрявшую в болоте конечность.

Тихий плеск воды невдалеке заставил ее насторожиться. Мысль о водяных змеях, о которых ее предупреждал Трой, молнией пронеслась в ее голове. Она дернула ногу и уже почти выбралась из болота, когда заметила большой темный предмет, неторопливо плывущий по направлению к ней.

– Черт! – сказала она вслух. – Я испугалась плывущего бревна.

Произнеся эти слова, она вдруг поняла, что «бревно» плывет к ней не просто так, и вырвала ногу из грязи как раз в тот момент, когда «бревно» открыло огромную пасть, усеянную рядами острых зубов. Дэни смотрела в лицо неминуемой смерти!

Годы, проведенные в горах, научили ее действовать даже тогда, когда душа охвачена слепым ужасом. Склон, на котором она стояла, был скользкий и мокрый; ее правый сапог был покрыт грязной жижей. Она попыталась выбраться на твердую землю, а смерть тем временем стремительно приближалась к берегу, продолжая грозить ей своей отвратительной пастью. Неожиданно Дэни поскользнулась и села на свою ногу. Винтовка оставалась в ее руке. Она была заряжена, и у Дэни было время для того, чтобы сделать один выстрел. Она еще надеялась.

Дэни прицелилась и выстрелила.

Из шеи животного брызнула кровь, оно взревело, но рев закончился булькающим звуком: от боли и ярости животное забило длинным хвостом. Кровь, вытекающая из раны, окрасила в красный цвет темную воду вокруг этого существа, но оно продолжало упорно плыть к берегу. Теперь животное было уже совсем близко. Дэни увидела его передние лапы – неуклюжие кривые отростки с острыми когтями. Цепляясь когтями за мягкую землю, животное ползло к ней по берегу.

Из груди Дэни вырвалось рыдание. У нее не было времени для того, чтобы перезарядить винтовку и выстрелить! Даже раненое и истекающее кровью, животное не отказалось от намерения наброситься на нее. Дэни взялась за ствол винтовки и приготовилась отбиваться прикладом.

Два выстрела раздались так близко, что она услышала свист пуль над своей головой. Еще одна кровавая рана появилась между глаз животного, оно перестало двигаться вперед и начало сползать вниз по берегу, увлекаемое весом собственного тела.

У Дэни перехватило горло, и она начала ловить ртом воздух. Тело ее сотрясли неудержимые рыдания, и она закрыла глаза, не в силах смотреть на мертвую гигантскую ящерицу.

Сильные руки сжали ее и поставили на ноги. Трой повернул ее к себе, держа на расстоянии вытянутой руки. Он сдерживал свой гнев, пока не убедился, что Дэни не пострадала; потом он вырвал винтовку из ее рук и, не поворачивая головы, отдал ее Геркулесу.

Как Дэни ни старалась, она не могла унять дрожь, охватившую все ее тело. Рыдания, вызванные потрясением, продолжали вырываться из ее груди. Дрожащими руками она схватилась за кожаную куртку Троя и отчаянно приникла к нему.

Но страх Троя уже сменился гневом. Убедившись в том, что Дэни цела и невредима, он принялся трясти ее с такой силой, что ее зубы застучали друг о друга. Рыдания прекратились, и руки, которые только что цеплялись за него, начали его отталкивать; Дэни изо всех сил пыталась вырваться.