Международный аэропорт Триполи, как ни странно, до сих пор контролируют боевики из города Зинтан, расположенного на западе Ливии (в 170 км от Триполи), а не новая власть и ее назначенцы. Невольно напрашивается вопрос: откуда никому не известные военные из Зинтана начали «качать права» повстанческому руководству? Ответим: так случилось, что именно они, эти задравшие по-ливийски нос провинциалы, по стечению обстоятельств, стали исполнителями мучительной и заключительной операции США, задействовавших космические и наземные электронные средства, контролировавшие все, что двигалось по Ливийской пустыне. А после убийства Каддафи остались еще две цели: Сейф аль-Ислам, самый влиятельный сын М. Каддафи, и бывший шеф ливийских спецслужб Абдалла ас-Сенусси, на арест которых были выданы ордера еще и Международного уголовного суда. 19 ноября 2011 г. был выслежен и арестован на юге страны в оазисе Убари первый из них. 20 ноября 2011 г. с помощью тех же электронных средств удалось схватить в доме сестры близ города Себха, тоже на юге ливийской пустыни, — второго. И все это сделал зинтанский вооруженный отряд т. н. антикаддафистов. При этом раненого Сейфа аль-Ислама они отвезли не в Триполи, а к себе в город Зинтан, где неожиданно для всех заявили, что не собираются выдавать пленника Международному уголовному суду, полномочия которого Ливия никогда не признавала, ни Переходному Национальному Совету, высшему органу власти в стране, о чем сразу сказал газете «Дейли телеграф» глава совета города Зинтан Тагер ат-Турки: «Мы все ливийцы… Здесь у нас такие же суды, и мы тоже способны вести судебный процесс по делу Сейфа аль-Ислама именно здесь, а не в Триполи и тем более в Международном уголовном суде… До ареста Сейф не спал три ночи подряд. Мы его накормили и дали выспаться… Сейчас лечим от ран…»

Как оказалось, младший Каддафи, вторая фигура рухнувшей джамахирии, был выдан его противникам проводником-кочевником, который за один миллион евро взялся провести группу Сейфа аль-Ислама, направлявшуюся через пески Идехан Убари в Алжир. Этот «гид» по имени Юсеф аль-Хотмани оказался предателем. Он связался с ливийскими силами безопасности юга страны и сообщил, кого и куда везет, маршрут движения и время, когда ведомые должны были проходить участки пути по маршруту Себха — Убари — Серделес — Гат. Засаду в условленном месте на пути движения решили устроить в ночь на 18 ноября недалеко от оазиса Убари.

На захват Каддафи-младшего были направлены 10 солдат из Зинтана и 5 человек из местного племени, откуда был «гид». По телефону согласовали план операции. Проводник попросил водителей автомобилей держаться друг от друга на расстоянии 3 км для того, чтобы солдаты, захватившие первый автомобиль, в котором была охрана, успели подготовиться к обстрелу второго, а также, чтобы у предателя было время присоединиться к ним. Группа захвата могла, конечно, и бросить этого гида-двойника в пустыне или пристрелить его, но надо было еще и самим выбраться живыми из сыпучих барханов Сахары. Да и свидетеля, хоть и предателя, требовалось тоже доставить живым…

Поимку Сейфа аль-Ислама лондонская «Дейли телеграф» назвала «последней главой ливийской драмы». Конечно же, газета явно поторопилась с выводами…

После поимки Сейф аль-Ислам, узник Зинтана, постепенно стал предметом политического торга между различными группировками вчерашних повстанцев, в основном между военными и исламистами. Зинтанский отряд ливийских военных, внесший весомую лепту в битву за Триполи в августе 2011 г., из-за своих амбиций попал в немилость центрального руководства повстанцев за отказ разоружиться, спровоцировав в итоге ряд боевых столкновений, в том числе и с исламистами, ведомыми Белхаджем, которые тоже оставили боевое оружие при себе…

Пока писались эти строки, временное правительство Ливии установило последний срок сдачи населением всех видов оружия — 20 декабря, после чего оно угрожало применить жесткие санкции. Однако те, кто прибыл из посткаддафиевской Ливии, свидетельствуют, что сахарские племена, тоже вооружившись, стали пересматривать границы своих владений, давным-давно не изменявшихся. Десятки вооруженных групп (военных, исламистских, бедуинских) заполонили Триполи и другие крупные селения, и стычки между ними не прекращаются, даже в ночное время. Сама вчерашняя столица страны фактически поделена между противоборствующими сторонами, напоминая Бейрут в период ливанской войны конца прошлого века.

По существу, это противостояние превращается в новую, но уже посткаддафиевскую гражданскую войну тех, кто получал национальные льготы в прежние времена, а в 2011 году их лишился, и тех, кто, проведя десятилетия за рубежом, включая нынешнего главу правительства аль-Киба, призывают к демократии и свободе в западной, а не в ливийской «упаковке»…

Таковы нынешние акты ливийской действительности — печальные и трагические. Разумеется, это только сегодняшняя страница ливийской драмы, но она не последняя. Эту древнюю самобытную и свободолюбивую страну, как века назад, как вчера и как сегодня настойчиво засыпают еще и пески. Засыпают все, что было в Ливии и что прошло. Но никакие пески, запомните, не засыпят имя бедуина Муаммара Каддафи. Создателя «государства масс» (Джамахирии), революционного самодержца, не признававшего ни мировых авторитетов, ни парламентов, ни партий, но чтившего достоинство простых ливийцев, которым он отдавал на социальные нужды половину доходов страны от нефти.

И, может, поэтому его сына и наследника идей Сейфа аль-Ислама так тщательно охраняют. Одни, чтобы сделать себе карьеру. Другие — возможно, осознать, хотя бы задним числом, что они потеряли, ничего пока не обретя взамен.

Сейф аль-Ислам, может, еще пригодится новой Ливии. Он может быть еще и востребован. Но каддафизм, как до него и сенусизм, уже остались в истории. И ливийской. И российской. И всемирной.

…Пустыня словно море. Мы смотрим на бескрайние и величественные песчаные дюны, и кажется, что это волны, которые вот-вот придут в движение. То там, то здесь на поверхности возникают белесые барашки-смерчи, мгновенно свертываются в вихрь, поднимаясь к небу в виде золотой воронки…

Наш спутник и гид, туарег Асаль, просит прислушаться: в безмолвной тишине различимы звуки далекого прибоя. Это, объясняет Асаль, шумят перемещающиеся где-то пески. Автору запомнилось наше местонахождение. Это — пересечение границ трех североафриканских государств — Ливии, Алжира, Туниса.

— Там, показал Асаль на север, где маячили на горизонте одинокие пальмы Бордж-эль-Хаттаба, тунисская погранзастава. Слева, за песчаным хребтом — Бордж-Мессуда, самая восточная точка алжирской территории. А к югу, в 16 километрах, у подножия горы эль-Хамель, находится Гадамес, «столица» центральной Сахары. Южнее — Нигер…

От Триполи до Гадамеса 683 километра. Туда можно проехать по современной автостраде, проходящей через древние и самобытные поселения Ливии — Ефрен, Налут, Синавен, Держ. В Гадамесе около 10 тысяч жителей, в основном туареги. Большинство из них оседлое, совмещает скотоводство с земледелием или с промыслами и торговлей. Но и по сей день часть туарегов сохранили кочевой образ жизни, и они водят караваны по только им знакомым тропам и не прочь, конечно, позаниматься разбоем. Туареги давно приняли ислам, но сохраняют и свои старинные традиции. Так, женщины, например, носят многоцветные платья, их лица открыты. На мужчинах же — белоснежные покрывала, а лица, как и много веков назад, закрыты до уровня глаз. Туареги пользуются главным образом арабским алфавитом. Но говорят на языке томашек, относящемуся к берберской группе семито-хамитских языков. У них и своя система письма — тифинаг, сохранившийся в основном в отдельных рукописях, памятниках древности и… в переписке туарегских женщин.