— Вот что хочу я, — ответил Да Гама и достал украшение Майи из кармана, завернутое в белый носовой платок. Он небрежно бросил его на колени владельцу лавки. — Мне нужна копия, — заявил ему Да Гама. — Срочно.

Владелец лавки осмотрел головной убор и присвистнул.

— Это хорошая вещь. Очень хорошая. На мгновение я даже подумал, что настоящая.

Он перебирал руками золотую паутину. Жемчужины и бриллианты заиграли на свету.

— Да. Это настоящие камни. Это Паутина Ручи.

— Что?

— Неважно. Если бы это были настоящие камни, сидел бы я здесь? Сколько за копию?

Владелец осмотрел украшение.

— Триста рупий.

— Пятьдесят. И мне она нужна завтра.

— Невозможно. Двести, и мне потребуется неделя.

Они еще какое-то время торговались, пока, как они оба знали с самого начала, не сошлись на ста рупиях. Но, тем не менее, ювелир покачал головой и заявил:

— Послушай, говорю тебе, как брату, мне нужна по крайней мере неделя.

— Я должен получить ее раньше.

— Копия пострадает. Даже евнух увидит, что это подделка.

У Да Гамы округлились глаза.

— А почему ты это сказал?.. Про евнуха?

Владелец лавки фыркнул.

— Они славятся плохим зрением. Ты должен это знать. К сорока годам большинство из них едва видят, если вообще доживают до этих лет. Разве ты не слышал этого выражения?

— Среди фарангов почти нет евнухов, — ответил Да Гама.

— Фарангам повезло, — сказал ювелир. — Послушай, для изготовления очень плохой копни мне нужно три дня, может, два. То, что я говорю тебе, понимает даже ребенок.

— Я приду через два дня.

— Мне нужен какой-то аванс.

— У тебя же остается украшение. Разве его недостаточно?

Да Гама расстался с несколькими рупиями и отправился назад в покои Викторио в Гаган-махале.

* * *

Через два дня он вернулся к ювелиру с грустным лицом и забрал и оригинал, и копию. Как владелец лавки и предупреждал, копия оказалась не очень хорошей.

— Оригинал отличный. Работа прекрасная, — заявил он Да Гаме с грустью. — Жемчуг почти как настоящий. Конечно, слишком большой для настоящего жемчуга, но все равно очень хорошо сделано. Стекло, которое выбрали под бриллианты, тоже очень хорошее, твердое и чистое. Моя копия вызывает жалость в сравнении с оригиналом. Тебе следовало дать мне больше времени. Кто делал этот головной убор, господин? Я заплачу за него две анны.

— Он связан с сентиментальными воспоминаниями, — ответил Да Гама и убрал в карман и оригинал, и копию.

Но, осматривая их позднее, Да Гама увидел, что владелец лавки был неправ. Копия была хорошей. По крайней мере, достаточно хорошей.

* * *

Да Гама поддерживал связь с Шахджи. Генерал помог ему выбрать надежных охранников. Вечером перед отправлением Шахджи еще раз пригласил Да Гаму к себе домой. За кубком вина Да Гама рассказал ему все, умолчав лишь про украшение Майи. Он хотел послушать мнение Шахджи.

Но генерал ничего не понимал:

— Зачем хиджрам профессиональная танцовщица? Для совокуплений не может быть, а за эту цену она должна танцевать просто как богиня. В любом случае танцы их не волнуют. Правда, они иногда устраивают грубые танцы с себе подобными… Но она-то тут при чем?

Освещаемый мигающим светом дюжины масляных ламп, которые были расставлены в помещении, Шахджи уставился на Да Гаму:

— А ты что думаешь, Деога. Она знает какую-то тайну?

— Она — сирота… — сказал Да Гама.

— Понятно, — Шахджи повеселел. — Может, потерянная принцесса, а хиджры обнаружили, от кого она происходит? — Шахджи покачал головой. Эта версия его самого не устраивала. — Но какая принцесса? Никакие принцессы не пропадали. И я сказал бы, что в ней течет кровь фарангов. Кожа у нее светлая, глаза светлые и с золотистыми крапинками.

Да Гама улыбнулся.

— Не говори мне, что не заметил этого! — возмутился Шахджи. — Если бы у меня было больше денег, я сам бы за нее поторговался! В любом случае за такие деньги дело должно быть связано с какими-то сокровищами, но я не могу себе представить с какими и как.

Да Гама быстро сменил тему. К счастью, Шахджи был рад обсудить то, что его беспокоило, — политику двора. Кто станет регентом при молодом султане? Похоже, при дворе почти ни о чем другом не говорили.

Ни Вали-хан, ни Виспер пока не удостоились поста регента. Выбор будет делать вдова султана, но она пока не могла решить, кого из двух предпочесть.

— Как я думаю, в итоге регентом станет Виспер, и тогда у Биджапура возникнут большие трудности. Хиджры уже стоят за тронами во многих странах, этакие темные силы в тени. Евнух в роли регента приведет своих братьев еще на шаг ближе к власти над всеми нами.

Раньше Да Гама мог бы рассмеяться от такой мысли, но теперь он лучше знал хиджрей и считал, что опасения Шахджи вполне могут быть оправданны.

— А что вы сделаете, генерал, если Виспер победит? Покинете Биджапур?

Шахджи робко улыбнулся:

— Вот что странно. Мы с Виспером одинаково смотрим на многие вещи. Я спорю с Вали-ханом, а не Виспером. Если регентом станет Вали-хан, то он заставит меня подать в отставку и после этого сделает главнокомандующим племянника вдовы султана, — Шахджи пожал плечами. — То, что лучше для моей страны, может оказаться совсем не лучшим для меня. Тогда в чем заключается долг солдата, Деога?

Да Гама посмотрел на Шахджи и понял, что они не очень отличаются друг от друга.

— Я сам себе задаю тот же вопрос, генерал.

— И что ты себе отвечаешь, Деога?

Да Гама пожал плечами.

— Я говорю себе, что нужно выпить еще один кубок вина, генерал.

Шахджи улыбнулся и передал графин.

Еще после нескольких кубков у них сильнее развязались языки. Шахджи рассказал Да Гаме про самые тайные слухи, которые ходили при дворе: молодой наследник на самом деле может быть не сыном султана.

— Он не похож на старого султана и, по правде говоря, не похож на его вдову, или, по крайней мере, так говорят. Но кто знает, как она выглядит, скрытая под всеми этими одеждами? Тем не менее, служанки видели ее лицо, и евнухи видели, а слухи идут от них.

Да Гама почувствовал себя обязанным открыть в ответ какой-то секрет, и рассказал Шахджи о брачных планах Викторио.

— Но он же такой старый! А девушка из фарангов такая молодая и красивая. Как жаль! — воскликнул генерал.

— Может, это и к лучшему.

Да Гама рассказал ему про сумасшествие и убийства, совершенные женщинами Дасанов.