Нет, нет, он убил ради того, чтобы не попасть вновь в лапы ложного бога!

Башня надвинулось, Эрвин миновал узкий проход, и оказался в непроглядной, пахнущей сыростью тьме. Различив справа очертания лестницы, полез вверх, и вскоре оказался на круглой площадке.

Со всех сторон торчали остатки зубцов, за ними внизу простирались руины.

Он сглотнул, разглядев горевший вдалеке костер, и ползущие от него огоньки – Чандраг, настоятель и остальные двинулись по следам беглецов, и что помешает им их отыскать?

Огоньки сначала держались вместе, затем расползлись в разные стороны.

Эрвин вздохнул с облегчением, но затем понял, что один катится прямиком к башне, на которой он укрылся. Возникло желание побежать дальше, рвануть прочь, но он сдержался, понимая, что так лишь выдаст себя, что сейчас он должен быть как можно более незаметным…

Юноша лег, устроившись так, чтобы видеть то, что происходит вокруг башни.

Огонек приблизился, он различил несущего факел человека, и рядом с ним еще одного. Они сделали еще несколько шагов, и Эрвин понял, кто это – светловолосый бородач, что связывал Нейли, а с ним Куница, легкий и гибкий, со смертоносным луком наготове.

При взгляде на него Эрвина пробрала дрожь – неужели они решили их убить?

Нет, невозможно! Ведь настоятель сказал, что у них нет времени искать новых… но почему? Или возвращение Вечного может состояться только в определенный период? Что-то там было насчет сроков в «Наставлении о Тайном Храме»…

Да, глава вторая, раздел девятый, «О своевременности».

Эрвин напрягся до ломоты в висках, вызывая из памяти образы страниц, исписанных пожелтевшими от времени буквами, такими неровными, словно тот, кто их наносил, был пьян. Задумался так глубоко, что, услышав донесшиеся со стороны лестницы шаги, вздрогнул.

Кто-то поднимался сюда, на площадку!

И, судя по багровому свечению, что вырывалось из прямоугольного проема в крыше башни, это был бородач с факелом.

– Что же делать, помилуй Вечный… – прошептал Эрвин.

Нет, павший лжебог ему не поможет, нужно рассчитывать только на свои силы. Для начала лучше перейти туда, где поднявшийся по лестнице человек его не увидит, и при этом не попасться на глаза оставшемуся внизу эльфу.

Юноша отполз от края, поднялся, и перебрался туда, где рядом лежали два свалившихся зубца, укрылся между глыбами. Шаги стали громче, и кровавое свечение вырвало из темноты гладкие, подогнанные друг к другу камни.

– Вылезай, мы знаем, что ты тут, – сказал бородач, забравшись на площадку. – Ну?

Он пошел вокруг проема, приближаясь к тому месту, где укрылся Эрвин, и тот сжал кулаки.

Нет, он не дастся так просто!

Увидел руку с факелом, затем ногу, оценил, что враг стоит между зубцами, и, глубоко вздохнув, бросился вперед. Бородач развернулся, глаза его расширились, он потянулся к поясу, туда, где висел топор, и одновременно попытался отскочить.

Но не успел ни того, ни другого.

Эрвин врезался в него с разгона, навалился всем телом, толкнул, обхватил руками, чтобы тот не вырвался. Под ногой хрустнуло, факел улетел в сторону, бородач испуганно вскрикнул, и они свалились с края башни.

Ветер засвистел у Эрвина в ушах.

«Всякая вера испытывается смертью» – вспомнил он строку из Книги Истины.

Похоже, ее сочинили не самые глупые люди…

Халльвард еще раз взвесил в ладони отобранный у гнома нож… тяжеловат, метнуть будет сложно.

Эльф стоял вроде бы недалеко, в паре десятков шагов, но все время вертел головой, да и лук держал наготове. Его напарник обыскивал башню, где прятался Эрвин, и ничем помочь остроухому не мог.

Так что нужно ловить момент, и пользоваться им.

Сверху донесся сдавленный крик, с обзорной площадки вылетел горящий факел, а затем через край перевалились два сплетенных тела. Куница вздрогнул, глянул вверх, Халльвард мгновенно приподнялся, и нож покинул его ладонь.

Эльф успел обернуться, и даже выпустить стрелу, но та лишь царапнула камни в стороне. А сам остроухий зашатался, хватаясь за торчащий из горла клинок, на грудь ему хлынула кровь.

А наемник бежал вперед, мягко перепрыгивая крупные обломки.

Когда оказался рядом с Куницей, тот уже падал, глаза стекленели, а тело била судорога.

– Готов, – прошептал наемник, выдергивая клинок… попал отлично, куда и целил, рассчитывая на быстроту эльфа.

– Ты его убил! – возмущенно воскликнула появившаяся рядом Нейли.

– Да, а что? – Халльвард глянул на нее удивленно.

– Это должна была сделать я! – лицо девушки кривилось, глаза сверкали, она находилась почти в такой же ярости, как в подземелье. – Он, этот проклятый эльф, меня обманывал, он меня столкнул в ту дыру!

Наемник пожал плечами… через мгновение лук и длинный тонкий меч поменяли хозяина.

– Пошли, посмотрим, что с Эрвином, – сказал он, и Нейли осеклась.

Факел, упавший на прямоугольную каменную плиту, продолжал гореть, освещая два распростертых на камнях тела. Бородатый поклонник Вечного лежал неподвижно, запрокинув голову, и шея его была вывернута так, как никогда не бывает у живого.

Мальчишка же шевелился, и вроде бы даже пытался встать.

Услышав шаги, он поднял голову, и Халльвард увидел белое лицо, полные боли глаза.

– А, это вы… – с усилием сказал Эрвин. – Я все же сумел… сделал это…

– Но зачем? – Нейли присела рядом, взяла его за руку. – Ты же умираешь… Можно было иначе!

И в голосе ее прозвучало настоящее горе.

Наемник удивился – с чего она взяла? – но через мгновение понял, что девушка права. Мальчишка упал так неудачно, что не погиб сразу, но сломал спину, и спасти его сумел бы не всякий целитель.

– Нельзя… – лицо Эрвина исказилось, и Халльвард понял, что тот пытается улыбнуться. – Убив себя, я выбью оружие из их рук… Они не успеют найти мне замену…

Он говорил медленно, с усилием, из уголка рта струилась кровь.

– Что значит – не успеют? – спросил наемник, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Он видел сотни смертей, но никогда не наблюдал ничего похожего.

– Тайный Храм будет открыт только до окончания весны… – Эрвин улыбался и время от времени морщился, – а в следующий раз его двери смогут открыться не раньше чем через полвека… Вечному нужно копить силы… первый раз на это ушло почти столетие, второй, я думаю, меньше…

Халльвард нахмурился, пытаясь сообразить, какой сегодня день.

По всему выходило, что до окончания месяца Процветания оставалось не больше восьми дней… мало для того, чтобы найти и доставить сюда, на окраину мира, нужного человека.