Картину довершали голубовато-серые силуэты гор, видневшиеся на горизонте и образующие эффектные кулисы всей этой сюрреалистической сцене.

Андрей обалдело глядел на город неморгающим взглядом. Нет, это не только не Питер, но это явно не Россия. Все, хана мне. Я, наверное, окончательно сошел с ума, и у меня начались галлюцинации. Андрей бессильно сел на дорогу. Земля неохотно чавкнула под его весом. Нет, ну не могут галлюцинации быть такими явными. Ну просто не могут! Андрей обхватил голову руками. Это же вообще средневековье какое-то! Такой картины сейчас в мире нигде не найдешь… Не наше это время.

От этой мысли глаза Андрея округлились еще сильнее. На ум ему стали приходить всевозможные книги и фильмы про путешествия во времени, начиная от «Машины времени» Уэллса и заканчивая низкобюджетными сериалами по первому каналу.

Или же это не наша планета. Не Земля это вовсе. От этого предположения лучше ему не стало. Хотя и хуже тоже. Путешествие во времени или же перемещение в пространстве не имели для него особой разницы, так как и тот вариант, и другой казались ему абсолютно нереальными и лежали далеко за пределами возможного. Как следствие, ни одна теория не давала ему никаких готовых вариантов решения остро стоящей перед ним проблемы возвращения домой.

Чертовщина какая-то. За что мне это все?! Андрей поднял голову и вновь посмотрел на город, который, несмотря на его скрытую надежду, никуда не делся. Крепость продолжала стоять на вершине скалы прочным недвижимым монолитом. Андрей вздрогнул. На ум ему пришли строки из перевода Алексея Степановича про осаду древнего города тем царем. Как его там, Тарид вроде звали или что-то типа того. Крепость, в которую ведет только узкая лестница, высеченная из камня.

Андрей посмотрел на свои руки, как будто на них мог быть зашифрован ответ. Интересно, шизофреники, живущие в выдуманных мирах, их тоже так реально воспринимают, как я сейчас? Ну не может же это все быть плодом моего воображения, не может. Слишком все это реально! Что делать, что делать? Андрей крепко зажмурился, схватил себя за волосы и начал медленно покачиваться на месте.

Когда вновь открыл глаза и огляделся, он с ужасом для себя понял, что солнце медленно начинает катиться к горизонту. Тени деревьев удлинились, и долина перед ним медленно стала сереть. Живот Андрея недовольно заурчал и отозвался острой болью в ребрах. Во рту было сухо.

Опустошенный морально и физически и движимый лишь животным инстинктом жажды, Андрей устало встал на ноги и побрел к реке. Когда он добрался до каменного моста, солнце вплотную приблизилось к вершинам далеких гор. Андрей спустился к реке, встал на колени и начал жадно пить холодную воду прямо из ладоней. Утолив жажду, набрал воды в бутылку, пожалев, что купил позавчера всего ноль пять вместо литра, и поднялся обратно к мосту.

Мост оказался старым, можно сказать, древним. Камень, из которого он был сделан, поблек и осыпался от времени. Толстые перила были выполнены в виде существ с человеческими телами и головами змей, которые стояли на коленях, взявшись за руки. Андрей невольно поежился – то ли от опускающегося на долину ночного холода, то ли от присутствия этих молчаливых каменных истуканов. Он остановился в нерешительности, глядя на бурное течение реки и пытаясь понять, что ему делать дальше.

В силу новых обстоятельств проблема поиска шоссе, где он мог бы поймать машину, отошла на второй план. Андрей также больше не рассчитывал в ближайшее время понять, что же на самом деле произошло и где он оказался. В глубине души его теплилась надежда, что все еще можно исправить. Его странное перемещение то ли во времени, то ли в пространстве было определенно связано с зеленым шаром и тем алтарем в церкви.

И ночными видениями.

Андрей надеялся, что если он так просто сумел попасть сюда, то сможет с этим шаром (благо его тогда в лесу не оставил) как-нибудь вернуться обратно. Чтобы все сработало, придется, видимо, опять вернуться в тот темный подвал, где очнулся. По крайней мере, проблем с поиском той церкви быть не должно. Целый день по этой дороге в обратную сторону.

Андрей тяжело вздохнул и поморщился от одной только мысли о том, что ему вновь придется проделать весь этот путь. И хорошо бы раздобыть фонарик. Или хоть какой-то источник света. Иначе там внизу я точно ничего не найду. И чего-нибудь поесть. Это сейчас главное. Найти сухое теплое место для ночлега и еду. Еду уже, видимо, завтра. Хотя очень жрать охота. Желудок сводит.

Андрей продолжал стоять на мосту в нерешительности, обдумывая свои дальнейшие действия и глядя на беспокойную поверхность воды, на которой начинали мерцать первые лунные блики. В этот странный пустой город идти ему совершенно не хотелось. Тем не менее уцелевшие от пожара дома могли обеспечить хорошее место для ночлега. Жуткий этот город, неживой. И народу в нем, по-видимому, нет никого. А если все-таки есть? Неизвестно, что лучше. Лучше в лесу заночевать.

Андрей совсем уже хотел отправиться в путь, как вдруг заметил темную фигуру, затаившуюся у края моста. Невысокого роста мужчина неподвижно стоял на берегу и пристально глядел на него. В опустившихся сумерках лица его Андрей разобрать не мог. Андрей почувствовал, как кровь резко прилила к его голове. Погруженный в свои мысли, он совсем не заметил приближения незнакомца. Андрей робко сделал шаг назад.

– Д-добрый вечер, – процедил Андрей сквозь зубы и продолжил пятиться назад.

Незнакомец не двинулся с места. Он был одет в длинную рубаху, которая доходила ему до колен. Его волосы торчали над головой огромной нестриженой копной и сливались с длинной окладистой бородой, придавая ему вид большой угрюмой обезьяны.

Внезапно незнакомец сделал несколько шагов вперед, что-то нечленораздельно промычав. Он шел на несгибающихся ногах, словно кукла, неуклюже выставив перед собой руки с растопыренными пальцами. Андрей заметил, что мужчина был босиком, а его штаны были разорваны в клочья. Его лицо было перекошено куда-то набок, глаза широко открыты.

Пипец, зомби, пронеслось в голове. Андрей вновь отступил назад и, не дожидаясь более близкого знакомства, побежал прочь. На другую сторону моста. По мощеной каменной дороге. В город.

Тяжелая повозка, запряженная двумя парами лошадей, медленно громыхала по пыльной дороге. Клетка для пленников, прикрученная к ней толстыми ржавыми болтами, была рассчитана на пятнадцать – двадцать вражеских солдат. Однако сегодня она вся была в распоряжении одного-единственного узника.

Высокий широкоплечий мужчина молчаливо стоял внутри, крепко сжимая прутья клетки и безучастно глядя перед собой. Одежда, расшитая золотой нитью и недвусмысленно указывающая на его высокое происхождение, была разорвана в нескольких местах и перепачкана грязью. На его кулаках и лице виднелись следы запекшейся крови, а также многочисленные ссадины и кровоподтеки.

Колесо телеги наехало на большой камень, и повозка со скрипом подлетела в воздух и тут же с треском осела обратно на дорогу. Пленник пошатнулся, однако сумел устоять на ногах. Из его рта донеслось невнятное бормотание, которое, по всей видимости, выражало удивление. Лошади медленно потащили повозку дальше, а он так и остался стоять у прутьев клетки с открытым ртом, из уголка которого тонкой струйкой начала стекать слюна.