об этом переполохе и без труда вычислит стукача? Его, Ломтя. Кранты ему будут, вот что. И никакие тюремные стены не спасут, никакие камерные замки-засовы не защитят. Осю если закладывать, то наверняка, с товаром, со всеми потрохами, и чтобы потом ни у кого не появилась мысль заподозрить Ломтя, чтобы никто не посмел ткнуть пальцем в его сторону. А как этого добиться? Невозможно добиться, потому что арест Оси сам по себе станет доказательством предательства кого-то из соратников. Кто поверит, что вооруженные до зубов спецназовцы появились в Мухино совершенно случайно, и так же случайно оказались возле дома Глафиры. И, главное, именно в момент нахождения там Оси с ворованным золотом. Смешно. Сказки Венского леса. После таких сказок останется лишь гадать, сколько времени понадобится браткам, чтобы выйти на предателя. Другими словами, сколько дней останется ему жить.

— Так что скажешь, Ломоть?

Черенкову раздумья сутенера показались чересчур затянувшимися, хотя угадывалось, что про «норку-норушку» он все-таки знает и задумался не зря. Прикидывает варианты. Интересно только, какие? Будто не знает, что у него остался один-единственный выход — сотрудничать со следствием, и никаких гвоздей.

— Иваныч! — взмолился Ломоть, терзаемый сомнениями. — Допустим, скажу я вам про Осю, но что будет потом со мной? Об этом вы подумали? Я неделю после этого не протяну! Ося ведь сразу врубится, что вы неспроста появились, а по чьей-то наводке. Верно? И сразу вспомнит про меня, когда задумается о стукаче. Я ведь единственный из его окружения, кто с вами общается. Вот и все, вот и нет Ломтя.

После столь мрачного предсказания сутенер снова вспомнил про молот с наковальней, между которыми оказался, и окончательно сник. Судьба, блин. Темное прошлое никак не хочет отпустить от себя и достает даже в камере. Скорей бы уж суд, что ли.

— Почему ты решил, что Ося догадается о предательстве? — усомнился детектив. — Мы все обставим таким образом, что арест будет походить на чистую случайность.

Ковалев не предполагал, наверное, что озвучил недавнюю мысль Ломтя. Они мыслили почти в унисон, только подходили к проблеме с разных сторон и видели ее по-разному, каждый со своей колокольни. Ломоть усмехнулся:

— Не надо принимать людей за полных идиотов, товарищ подполковник. Любой ребенок знает, зачем, почему и с какой целью приезжают вооруженные дяди. Или вы считаете Осю глупее ребенка?

— Это не твои заботы, — твердо, но без жесткости заметил детектив, — твое дело назвать адрес, и можешь за себя не волноваться. Ручаюсь, что и сам Ося, и его подручные появление милиции воспримут как трагическую случайность. И свой арест тоже. Даю слово офицера. Адрес, Ломоть! Не выводи меня из себя, не заставляй называть адрес самому, не усугубляй свое положение!

Тонкие губы сутенера тронула слабая усмешка и быстро исчезла. Слишком уж серьезным и строгим выглядел подполковник, чтобы усмехаться над его словами. И очень уверенным. Пожалуй, действительно не обманывает, обещая безопасность. Может, рязанец имеет в виду возможный трагический исход при аресте? При задержании вооруженных преступников всякое может случиться. А ведь это очень даже приемлемый вариант, блин… Устранение Оси и всех, кто с ним находится, станет железной гарантией безопасности Ломтя. И как он сам об этом не подумал? Начал с ментами торговаться, дурак, цену набивать, и едва не испортил всю картину.

— В Мухино у него нора, — уверенно поведал Ломоть, — у любовницы, у Глафиры. Если Ося пережидает «перехват», то только там. Сомневаюсь, правда, что пережидает. Давно уже смылся, небось.

Такой итог оперативники тоже не исключали и все же вариант с норой рассматривали как основной. К этой версии подталкивало то обстоятельство, что последняя партия золота, сбытая скупщикам на «москвиче», стала неожиданностью не только для оперативников, но и, возможно, для самого Оси. Золото было явно «внеплановым», всплывшим из неведомого тайника, и знали о нем двое-трое человек. Не больше. Похоже, о «заначке» не знала даже бандитская верхушка, включая уважаемого Сергея Павловича, и узнать не должна. В бандитских кругах крысятничество пресекается решительно и быстро. Этим и объясняется крайняя спешка, проявленная владельцами. Следуя таким размышлениям, можно было предположить, что для Оси партия золота стала не только приятным сюрпризом, но и приличной головной болью, ибо требовала сбыта. А сбыт крупной партии золота — дело непростое, требующее предварительной договоренности и подготовки, и перекупщик Ося это прекрасно понимает, и наверняка заранее настроился потерять сутки-другие в ожидании клиентов. А заодно в спокойной обстановке переждать ментовскую активность.

По этому поводу у друзей разногласий не возникло, разногласия появились при обсуждении плана захвата Осиной группы. Черенков поразился, когда детектив категорически отверг предложение вызвать собровцев, Черенков вообще вытаращил глаза, когда рязанец самоуверенно заявил, что в Мухино поедет один. Алексей поначалу воспринял это как неудачную шутку и готов был разозлиться, поскольку для шуток не было времени. О таком диком варианте Алексей не хотел даже слышать, не то что обсуждать.

— У тебя что, крыша поехала? — изумленно протянул он, с трудом осознав, что детектив говорит серьезно. — Ты думаешь, что городишь? Ты забыл, что они сделали с Хворостом и его братками? Что у них автоматы? Забыл?

Алексей упорно отказывался верить в дерзкую задумку детектива. Не столько дерзкую, сколько глупую и бессмысленную, а если по большому счету, то вообще преступную. Это ж надо до такого додуматься? Одному соваться под автоматы. Герой нашелся. Мало того, что себя под пули подставит, так еще и бандитов упустит. Вместе с золотом.

— Почему забыл? Помню, — возразил Вадим, — на память пока не жалуюсь. И про автоматы помню, и про обещание Ломтю тоже помню. А вот ты, как вижу, забыл.

Черенков присвистнул. Упрек по поводу обещания, данного сутенеру и якобы забытого, в сложившуюся ситуацию никак не вписывался. Какое обещание, какой на хрен Ломоть, когда речь идет о захвате вооруженных рецидивистов? Можно подумать, Ломтю станет просторней в камере, если Ося уйдет. Наоборот. Сутенер не жилец, если Ося останется на свободе. Да и какой на хрен Ломоть, когда на кону собственная жизнь, когда от мухинской поездки зависит вся операция по «Цветмету»? Впервые за все время следствия у них может появиться крупная партия товара, а это не чета пыли, оставшейся на весах, с этим можно смело идти хоть к администрации завода, хоть в прокуратуру, хоть к начальнику УВД — и возбуждать дело. И доводить до конца. На руках следствия впервые появятся весомые и неопровержимые доказательства хищений золота на «Цветмете», того самого золота, исковеркавшего сотни человеческих судеб, того золота, из-за которого десятки людей вообще исчезли бесследно, будто