потому что у него были новости, а новости у него были такие, что требовалось именно моё присутствие.

Во-первых, потому что Валор был именно моим старым другом. Во-вторых, потому что вся эта безумная затея с обрядом и мёртвыми моряками оказалась именно на мне. И обряд мой, и возможности мои, и моряки мои.

— Я должен с вами серьёзно поговорить, леди Карла, — сказал Фогель. — Если масштаб мыслится такой, как запланировано, менять подход надо. И ставить на совсем другие рельсы.

Я только улыбнулась, представив, как он поставит подход на рельсы, как паровоз. Но шутки шутками, а идеи у мэтра Фогеля были, пожалуй, порадикальнее моих.

И прогресс у него за последние месяцы оказался вполне ничего такой. Я была потрясена. Начать с того, что он пригласил меня на верфь.

— Зачем? — удивилась я.

— А затем, милая леди, что ваш заказ — это заводской заказ, — сказал он. — Мы с вами вдвоём будем собирать ваших кадавров, пока ад не замёрзнет, а нам дано время до полнолуния. А я, вы меня простите, человек очень простой, я всегда работал на оборону — и я хорошо понимаю: до полнолуния — значит, ляг и умри, но уже когда заказ будет выполнен, а луна пойдёт на ущерб.

— Но ведь нет людей, — заикнулась я.

— Это почему? — удивился Фогель. — Люди уже есть.

— Вы набрали⁈ — поразилась я. — А к нам люди не шли.

— Так я знаю, как разговаривать с рабочими, — сказал Фогель. — Работать вместе с некромантами — это одно, а работать на королевский оборонный заказ — немного другое. А потом я сам им всё объяснил. Вы — леди, вы не знаете, насколько понимающие люди есть среди работяг. Я вам покажу — а уж вы скажете, подходит ли вам то, что мы уже успели устроить.

И я с ним поехала на верфь. Первый раз в жизни там была.

Честно говоря, даже немного трусила. Тяпке тоже было страшновато — она жалась к моим ногам, и я её отлично понимала. Верфь мне казалась логовом железного морского змея, который с грохотом раскручивал могучие кольца своего тела и дышал дымом: даже у проходной был слышен грохот работающих цехов и пахло раскалённым железом.

Потом мы шли по стальным мосткам, а вокруг творились мрачные технологические чудеса. Я чувствовала себя, предположу, так же, как любой из здешних почувствовал бы себя на кладбище, где я провожу сложный обряд: мне было неуютно до жути. Высоченные цеха напоминали чертоги мрачных великанов. Над моей головой проехал мост с громадным крюком, на котором на стальных тросах висел кусок корабельной брони. Паровой молот бухал так, что у меня звенело в ушах, в сумраке цеха что-то непонятное кружилось и надсадно гудело со стонущим воем, рассыпая рыжие искры.

А посреди всего этого на стапелях, как громадный металлический кит, лежал подводный корабль. Я догадалась, что это именно он: настолько он казался непривычным, не похожим на обычные военные суда и странно одушевлённым. Мне показалось, что он уже почти готов, — и я поняла, что рабочие верфей заканчивают и другой заказ Виллемины.

Некоторые из рабочих кланялись мне, — или, наверное, скорее Фогелю, — но большей частью, занятые своей магией, не обращали на нас внимания. Фогель пытался что-то объяснять мне, но грохот мешал разобрать даже отдельные слова.

Потом мостки пошли вверх и вбок. Мы поднялись по лестнице на галерею, соединявшую заводские цеха, а по ней попали на второй этаж другого корпуса. Тут было тише — и нам пришлось пройти ещё один турникет, где дежурил жандарм.

Вот он-то приветствовал меня, будто я была проверяющим генералом.

— Здесь — особая зона, леди Карла, — сказал жандарм. — И вход разрешён по особым пропускам, только тем, кто допущен к секретному проекту.

Даже более секретная зона, чем та, где строится подводный корабль, подумала я. Ну да. Логично.

Мы вошли в цех, где стоял постоянный приглушённый шум, — и нас совершенно внезапно встретили Райнор и незнакомый мне молодой наставник, совсем юный, видимо, только что закончивший духовное училище. У святого человека даже борода ещё толком не росла, а на подбородке торчала совершенно уморительная щетинка. Про таких в моей провинции говорили, что «юноше идёт борода, но ещё не дошла».

— Ага! — закричал Райнор. — Добралась, наконец! Смотри, что мы тут соорудили за вчера!

Цех «за вчера» — это было сильно.

— Ладно-ладно, — сказал Фогель. — Вчера с утра только перекрыли доступ и поставили турникеты, а цех тут и раньше был. И людей я сюда начал потихоньку набирать далеко не вчера. Просто вчера мы поставили им задачу.

— А ты… вы, наставник, откуда взялись? — спросила я.

— А я — наставник Фрейн, — сказал этот чудик с не дошедшей бородкой. — Меня пригласили пресвятой наставник Лейф и мэтр Райнор. Теперь мы с мэтром Райнором заняты… так сказать… этической стороной. Следим, чтобы никто из рабочих не обращался с останками неуважительно, и за состоянием самих останков. Мы ведь считаем, что все эти несчастные в какой-то мере искупили грехи, что привели их на кладбище Бедных Ангелов, верно?

— Ого, — сказала я. — Откуда же вы такой современный и вольно мыслящий?

Он забавно улыбнулся:

— Из храма Благих Вод на Камешках, леди. Портовый храм. И прихожане — моряки и рыбаки, так что я слегка представляю себе, что именно вы затеяли. И одобряю, прости мне Господь. Но вы ведь не надеетесь, леди, что одобрит всё духовенство?

— Я надеюсь, что всё так уж скоро об этом не узнает, — сказала я, и Райнор фыркнул.

— Леди Карла, — окликнул Фогель, — вы лучше взгляните сюда!

На станках несколько работяг точили бронзовые детали для шарниров — и я поняла: Фогель отыскал специалистов на совесть. Рядом с суровым пожилым мужиком, который вытачивал на маленьком станке крохотные шарниры для фаланг пальцев, на стене висел чертёж. Я посмотрела — и у меня растаяло сердце.

— Я как чувствовал, что это понадобится, — сказал Фогель. — Начал его делать вместе с протезами для Райнора… не знаю, что на меня нашло. Подумал: ну мало ли… да и интересно было, признаться. Ведь человек — такая совершенная машина… Знаете, леди, я раньше никогда не задумывался, пока не увидел вашу Тяпу. А вот когда делали протезы,