— При чем тут это? — набычилась Тора. — Самобеглые повозки ни разу никого не задавили… Ну, насмерть не задавили.

— А тебе обязательно надо, чтобы кто-то умер, чтобы понять всю опасность этих штуковин? Вот скажи — пытались запрещать связывать колеса тележек ремнями?

— Пытались. Штрафы вводили.

— И как, помогло?

— Нет. — Тора покачала головой. — Большинство так и пытались обойтись ремнями и веревками.

— Вот видишь! Если такой механизм контроля не работает, если люди недостаточно ответственны, чтобы выполнять несложные требования — чего вообще ты от них ждешь?

— Да где ее разместить, эту подставку? Ты бы их видел — они размером с еще одну повозку, да еще и стоит как две лошади!

— Так надо сначала об этом думать, прежде чем покупать саму повозку, не находишь?

— Так повозка нужна для работы, как ее не покупать?

Мне оставалось только развести руками — разговор стал напоминать беседу с человеком, привыкшим парковаться на газоне и мотивирующим свое поведение фразой "пусть сначала парковки построят, и я буду на них парковаться".

— Я тебя не понимаю. — признался я. — Ты говоришь заученными фразами, но при этом будто не пытаешься понять всю суть вопроса своим умом. Тебе внушили, что Тойфон плохой, и ты повторяешь это, как попугай.

— Сам ты попугай! — вскинулась Тора. — Ты тоже хорош — не зная его и его методов правления, почему-то защищаешь его! У тебя вообще-то тоже к нему счеты должны быть — его солдаты пытались тебя убить, а сейчас на воротах Гвардеец явно стоял по твою душу!

Я пожал плечами:

— И я прекрасно понимаю их. Солдаты, о которых ты говоришь… Ну, во-первых, в семье не без урода и сам император не должен отвечать за то, что где-то там, в самых нижних слоях исполнительной власти затесалась пара-тройка обмудков… К тому же, крайне испуганных и дезориентированных в момент боя со мной обмудков. А что касается Гвардейца… На месте императора я бы и саам так поступил после такого щелчка по носу, что я ему нанес, освободив заключенных. Усилить входы и выходы в города это первое, что я сделал бы на его месте.

— То есть, он все делает правильно и вообще весь такое хороший? — Тора выпустила поводья и прямо на ходу уперла руки в бока. — Тогда почему существует сопротивление, а?

— Недовольные всегда найдутся. Всем угодить просто невозможно. Даже если ты кристально чистый чиновник, кладущий жизнь на то, чтобы всем жилось хорошо, все равно найдутся те, кто хочет жить еще лучше. Так что недовольные найдутся всегда.

— Но ты сам-то!..

Я снова пожал плечами:

— А что я сам? У меня нет никаких счетов к этому вашему императору. Пока что он в моих глазах выглядит как логичный и взвешенный правитель, принимающий адекватные решения. Я не вижу ни зверств, ни бесчинств, ничего из того, что ты ему приписываешь.

— Но он же охотится за тобой!

— И этого я тоже не вижу. Мало того — даже если он действительно охотится, то не за мной, а, будем честны, за доспехом.

— Но ты и доспех — это одно и то же! — удивилась Тора. — Ты же носитель!

— Если ему нужен доспех, значит, скорее всего, у него есть информация о том, как его с меня снять… Или он, как минимум, владеет такой информацией.

— И что с того? — не поняла Тора.

— Мы едем в твой орден для того, чтобы найти ту же самую информацию. О том, как мне избавиться от доспеха. Если они не смогут мне помочь, то, может быть, сможет император?

Я в третий раз пожал плечами:

— Ты, может, забыла… Но снять эту дрянь с себя — единственное, что мне нужно. И мне, в общем-то, все равно, кто конкретно это сделает.

Глава 27. Черный порошок

С погодой нам определенно повезло — всю неделю, что мы тряслись в седлах неспешным шагом, изредка переходя на рысь, дождь пошел только один раз и то — когда мы спали. Несмотря на то, что спали мы в гамаках, хитро подвешенных между деревьями по совету Торы, промокнуть нам не грозило — эти интересные гамаки имели дополнительный полог в стиле двускатной крыши как раз на такие случаи. Когда же я описал Торе то, что используют для походов в моем мире, — палатки, — она фыркнула и быстренько в пух и прах разнесла все ее мнимые плюсы. Большая, тяжелая, снижает обзор, никакой защиты не дает, разве что на уровне плацебо. По всем параметрам, конечно, она была права, но уязвленный я возразил, что и гамаки никакой защиты не дают, но даже это волшебница моментально парировала тем, что с нами лошади, которые чувствуют опасность намного лучше любого из людей, и что они нас предупредят, если что-то пойдет не так.

Первый день путешествия мне было даже интересно глазеть по сторонам. Поля, леса, озера и речушки, по мостам через которые лошади звонко или глухо, в зависимости от материала моста, печатали свои шаги — все это было в новинку. Когда путешествуешь на машине или, тем более, на поезде — все окружение пролетает мимо, даже рассмотреть ничего не успеваешь. А здесь же мало того, что рассмотреть можно, но еще и понюхать, спешиться и потрогать, а если совсем хочется — то и попробовать на вкус.

На второй день, правда, интерес сильно угас, а на третий его полностью вытеснили надоедливые насекомые, которые не отставали от лошадей ни на минуту, и, как следствие, периодически проявляли свой интерес и ко мне. Когда я устал от них отмахиваться и пожаловался Торе, она быстро решила проблему — спешилась, сорвала несколько пучков какой-то придорожной травы, сломала их пополам, чтобы выступил желтоватый сок, и провела этим соком две полоски у меня по руками, и одну — по лбу, в общем, по всем открытым частям тела.

— Только смой обязательно вечером. — велела она, залезая обратно в седло. — А то кожу разъест.

Сразу захотелось попросить ее продлить остановку и смыть сок сразу же, но Тора