И вот почему я говорю – так же тихо, как и она, – то, чего никогда не произносил вслух:

– Знаешь, Скарлетт, не хочу я быть тем, кому нужна помощь. Каждый раз, проявляя то, что окружающие считают слабостью, я потом расплачиваюсь. Тяжела полная гравитация? Улетай прочь с Траска, от друзей и родных. Нужна ночью слабая гравитация, чтобы отдохнуть? Живи в одиночку, без товарища по комнате. Барахлит костюм? Твой брат меня тут же отстранит от дела, подвергнув вас всех опасности. А потерянных позиций никогда уже не вернешь. Так что прошу тебя, не делай слона из этой мухи. И если вернешь свой обычный скарказм, тоже будет хорошо.

Скарлетт вопросительно приподнимает изящную бровь:

– Скарказм?

– Ага. Правда, удачно? Вчера ночью придумал.

Творец тебя разрази, Финиан, это ты ей сказал, что ночью думал о ней?

– Никто не станет о тебе думать хуже, если ты примешь помощь, Фин, – говорит она.

– Тебе легко говорить, – отвечаю я, рукой показывая на свой экзокостюм. – Вот это – причина, почему меня в Наборе взяли из Технарей последним.

Она чуть-чуть, почти незаметно надувает губы.

– Знаешь, Финиан…

– Да?

– А ты не допускаешь мысли, что тебя последним взяли не из-за костюма? – Она пронзает меня взглядом. – Я не хочу сказать, что его не замечают. Я лишь предполагаю, что, может быть… ну только может быть… последним тебя выбрали потому, что ты изо всех сил показываешь всей галактике, какой ты – совершенно невыносимый придурок?

На это я даже не знаю, как отвечать. Встряхнуло меня с головы до ног.

– Все хорошо, Фин, – говорит она тихо. – Твое логово запечатано твоей семьей, да?

И в этот момент до меня доходит, что она поняла меня.

Любому бетрасканцу нужно принадлежать к какой-то группе, необходимо на глубочайшем, инстинктивном уровне. Это не просто наши культурные особенности, это в ДНК сидит. И как я ни притворяюсь, но быть одному мне не нравится.

И хотя я бы скорее станцевал танго с покойным любимцем Кассельдона Бьянки, чем признал это вслух, но все это время какая-то часть моей личности искала связи. Я тут ничего поделать не могу, я следую за ней, как цветок за солнцем. И вот сейчас, оглядывая мостик, я понимаю, что, может быть – всего лишь может быть, – я свой клан нашел в этом экипаже.

Я вкладываю руку в ладони Скар, и она почти невидимым усилием поднимает меня на ноги. На миг нас разделяют всего несколько сантиметров. Большие синие глаза смотрят прямо в мои.

Яйца Творца, она мне и правда нравится.

И тут она мне подмигивает, разворачивает между нами биоскафандр. Серебристый материал в наших руках как вода, и Скарлетт в какой-то момент случайно оказывается на одном колене, расправляя свой скафандр на ноге так, чтобы легче было повернуть мой и помочь мне просунуть в него ногу. Никто другой этого не видит.

Когда мы все уже одеты, я понимаю, что на самом деле у меня трудности. Нелегко двигаться, еще труднее идти, и мой экзокостюм подает мне предупреждающие сигналы, которые я заглушаю, нажав пару кнопок.

Зила докладывает, что в небе над нами нет ничего недружественного, и мы с Кэт направляемся в нижнюю часть фюзеляжа посмотреть, что там в машинном отделении. Неожиданно оказывается, что выглядит оно не так плохо, как я боялся. Осматриваюсь и вижу, что корпус проткнут, словно мокрая бумага. Дыру можно залатать, но сердце нашей деточки сильно повреждено снарядом рельсовой пушки.

– Как оно там? – спрашивает Тайлер, припершийся за нами, будто ему делать нечего.

– Грязновато, – говорит Кэт, показывая на ядро реактора. – Реактор выбит наглухо.

– Не то чтобы моя работа быть запасным оптимистом, но в данном случае не все так страшно, – замечаю я. – Корпус починят ремонтные автоматы. Ядро – заменяемая часть, и удалить его достаточно легко. Если найдем топливные элементы на замену.

– Ладно, но где мы их будем искать? – спрашивает Тайлер.

– Я нацеливалась на поселение, когда мы входили в атмосферу, – говорит Кэт. – До него тут примерно десять километров.

Я весьма впечатлен, что она смогла так близко подобраться. Но план кажется разумным.

– Тогда нам не помешает найти космопорт колонии, – говорю я. – Полагаю, что здесь он был, и есть неплохой шанс, что отсюда никто не был эвакуирован, иначе слишком много народу знало бы, что Интердикт – вранье. А тогда все корабли должны быть на поле. В хорошем состоянии, и, если будем действовать аккуратно, можем взять оттуда работающее ядро реактора.

– Звучит хорошо, – соглашается Тай.

– Ага, как же, – фыркает Кэт. – То есть определение слова «хорошо» включает в себя десятикилометровый принудительный поход с ходячими ранеными, по враждебной территории, к колонии, которая считается несуществующей, и когда корабли АОТ в любой момент могут ударить по нам с неба.

– Кэт, – говорит Тайлер, сияя такой парой ямочек, которая способна разорвать яичники с двадцати шагов. – Не устаю тебе повторять: просто верь.

Через двадцать минут мы стоим на погрузочном пандусе «Лонгбоу», почти готовые пуститься в путь. Конечно, ходячий раненый, о котором говорила Кэт, – это я, видимо, мое состояние более заметно, чем я надеялся. Но все же именно у меня больше всех шансов выбрать работающий реактор, так что меня хотя бы не оставят на корабле. За нами раскинулся океан, перед нами – короткая полоса песчаных дюн, а дальше – сине-зеленые холмы. Звук волн кажется здесь странно неуместным.

– В какой стороне колония? – спрашивает Тай.

Кэт поджимает губы, постукивает пальцем по визору биоскафандра.

– Может, к западу? Хотя теперь я думаю, что…

– Вот сюда, – показывает Аврора.

– Уверена? – спрашивает Тай.

Она кивает и с такой убежденностью, какой я от нее еще не слышал, говорит:

– Я эту планету изучала два года, чтобы добыть себе место на «Хэдфилде». Должна была после прибытия работать в картографии. Мы сейчас в двенадцати километрах от местоположения колонии. Почва неровная, часа три пешего хода.

Тай кивает – она произвела на него впечатление.

– Тогда нам лучше отправляться.

Пологие дюны встречают зловещей тишиной. Мы сходим с пандуса. Вся планета – плавные линии и бесконечное небо. В воздухе синеватая пыль. Сперва я подумал, что это снег, и он же покрывает землю, но, выйдя из стыковочного ангара корабля, понял, что это какая-то…

– Пыльца, – говорит Зила, всматриваясь в слегка светящуюся пыль, падающую сверху.

Я сглатываю слюну сухим ртом, протягивая руку к кувыркающейся синеве.

Аврора ведет нас через дюны, прочь от прибоя, от нашего подбитого корабля. Мой экзокостюм на каждом шагу отчетливо шипит, я преодолеваю склон, песок сыплется под сапогами. Скарлетт держится рядом, достаточно близко, чтобы я понимал, что она в любой момент придет на помощь. Но я иду сам, наконец-то одолеваю холм и смотрю сверху на пейзаж.

– Дух Творца! – выдыхаю я.

За линией пляжа камни, земля – все покрыто низкой растительностью с