– Послушайте, – наклонился через стол к бабушке Негоднов. – Я не знаю, откуда у вас имеется засекреченная информация, но в любом случае обсуждать мои методы работы сейчас не собираюсь.

– И не надо, – великодушно махнула рукой бабушка. – Если бы Ханна раньше знала о ваших засекреченных методах работы, это бы здорово облегчило ей поиски партнеров и решило бы многие проблемы. Скажите, а женщины у вас на такой секретной работе тоже работают?

– Вы пришли сюда насмехаться?

– Ну что вы, я жалею, что Ханну не взяли в военное училище, она хотела. Это решило бы многие проблемы.

– Давайте прекратим этот бессмысленный разговор. – Негоднов встал и прошелся по кабинету. – Вы похоронили своих близких с головами. Если не по почте, значит, головы были доставлены нарочным в посылочной коробке, я правильно понял?

– В картонных коробках, – кивает бабушка. – Получателя попросили расписаться. Обратного адреса не было.

– Вы хотите сказать, что был адрес получателя?

– Я это уже сказала. Они пришли на разные адреса. Причем, прошу заметить, это важно, посылка для дочери пришла на адрес соседки Латовых.

– Хорошо. На разные. И вы знаете, кто их прислал? Вы только что сказали…

– Я спросила, поможет ли вам имя человека, отрезавшего головы моей дочери и зятю.

– Ну да, отрезавшего. Вы знаете этого человека?

– Нет. Я его не знаю, но мы с вами сейчас выясним его имя. Это просто. Вот тут у меня записка… А, она в пальто, во внутреннем кармане, будьте добры, мой блокнот.

Заместитель Негоднова и немец бросились к пальто бабушки.

– Благодарю. Вот записка… у Кенти ужасный почерк… Да. Вот здесь написано, что понедельник и вторник делили криминальный красавец – тип афериста, живущего за счет женщин, и заурядной внешности научный сотрудник, по-собачьи преданный – тип примерного семьянина, впервые изменяющего жене.

– Где у тебя разработка по восьмому отделу? – повернулся к заместителю Негоднов.

– Все при мне. Вот, пожалуйста.

– Эти?

– Эти двое.

– Ну и что? – Негоднов смотрит на бабушку и стучит по папке с делом восьмого отдела пальцем. – Нашел я этих агентов. Что теперь?

– Мы должны узнать имя человека, отрезавшего головы. В моей записке сказано, что Ханне и соседке они известны как Эдуард и Владик. Тот из них, который приходил всегда по понедельникам, и есть искомое лицо.

– А по каким признакам вы это определили? – шепотом спросил заместитель.

– Он выдал себя адресом. Он на коробке с головой Ханны, той, что предназначалась для дочери Лоры, написал квартиру двадцать четыре. Понимаете?

Мужчины переглянулись.

– Не понимаете. Ладно. Объясню подробно. Соседка Ханны помогала ей в любовных развлечениях. Ну? Все равно ничего? Хорошо. Мне неприятно об этом говорить, но раз вы так плохо соображаете… По понедельникам Латов приходил домой с работы раньше, у него в понедельник ненормированный день. А соседка приезжала с дачи только к вечеру. И ваш агент, который обслуживал Ханну по понедельникам, скорей всего делал это в квартире соседки. Вот и все. Он запомнил номер квартиры соседки. Конечно, Ханна могла пригласить его пару раз и в свою квартиру, а при звуке ключа в замке заставить перелезть, голого, с одеждой в зубах, по балкону в квартиру рядом. Но я думаю, что этот мужчина чаще выполнял секретную работу именно в квартире двадцать четыре. Просмотрите его отчеты. Если не ошибаюсь, агенты должны писать подробные отчеты, там будет указан номер квартиры. Да, – бабушка подняла указательный палец вверх, – еще я думаю, что у него был напарник в этом деле.

– А почему вы думать, что его имеет напарник? – Пока начальник и заместитель переглядывались, решил кое-что разъяснить для себя и Зебельхер.

– Тела найдены в машине за городом. Я подумала, что вряд ли агент понедельника выполнял индивидуальную работу с Ханной и следил потом за ее передвижениями. Это должен быть другой человек, которого она не знала в лицо, так ведь?

Бабушка устала. Она не протестует, когда заместитель Негоднова берет ее блокнот и просматривает его, страницу за страницей, вчитываясь в заметки бабушки по хозяйству.

– Кто это – «Роза-16»? – интересуется он. – Здесь написано: «во вторник убила Розу-16»!

– Желтая «баккара», редкий сорт. Я это записала, чтобы потом сравнить с данными гороскопа на этот день. Все сошлось. Окучивала розу и нечаянно подсекла ей корни. А по гороскопу как раз было «потеря близкого друга». Сначала я думала, что роза шестнадцать – это Римма Кнохель, моя подруга, она умерла три месяца назад, я помогала с похоронами. Мы с друзьями устраиваем себе похороны в одном похоронном бюро, «Костик и Харон», но теперь мне кажется, что это была…

– Есть какие-то доказательства, что отделенные в ходе убийства головы появились у вас из посылок? – перебил бабушку Негоднов.

– Конечно. Когда я ходила на прием к начальнику другой правоохранной структуры, в милицию, я принесла с собой вырезанную картонку, на ней адрес написан от руки, что очень удачно для определения человека по почерку. Первую картонку сохранить не удалось, потому что внучка, когда взяла у соседки посылку, выбросила коробку в мусорник. Но она говорит, что…

– Где она? – опять перебил бабушку Негоднов.

– Она в изоляторе, вы ее задержали по подозрению…

– Где эта картонка?! – закричал Негоднов.

– Как только моя внучка выйдет на свободу, мы с нею сразу же поедем в Управление внутренних дел, кажется, это так называется, и привезем…

– Послушайте, вам что здесь – детский сад или бордель? – завелся Негоднов. – Что вы себе позволяете? Вы мне ставите условия?!

– Это вы хорошо сказали про свой отдел, мне понравилось, – улыбается бабушка.

– А если я вас сейчас задержу и отправлю отдохнуть к внучке на нары?!

– Ничего страшного, я так и думала, что разговор может принять плохой оборот, я уже говорила вашим людям из других отделов, что специально надела это пальто. Видите, оно у меня как раз на случай разной грязной работы, оно совсем еще не старое, но цвет…

Негоднов берет трубку телефона и раздраженно приказывает освободить Ингу Грэмс и доставить ее к нему в штаб-квартиру.

– Раз уж вы человек слова и отпускаете мою внучку, я могу сразу…

– Помолчите, – оборвал бабушку Негоднов. И сел, барабаня пальцами по столу.

– Пусть фрау скажет, – вступил Зебельхер. – Она плохо выглядеть, она может заболеть. У нас мало время.

– Говорите, – кивнул Негоднов.

– Пусть ваши люди сами заедут в Управление нашего района. На первом этаже в мужском туалете за металлическим шкафом с инвентарем уборщицы эта картонка и стоит.

– Нет, это просто бред какой-то! – шепчет заместитель Негоднова, записывая. – За шкафом в туалете! Да ее давно выкинули, ну почему вы засунули туда эту картонку?!