года в высших учебных заведениях Советского Союза стартует экспериментальная программа повышения квалификации зарубежных специалистов. Этот жест доброй воли доказывает, что наша Родина всегда готова протянуть руку помощи каждому, кто в ней нуждается, независимо от его политических взглядов. Однако приоритетом советской системы образования является подготовка собственных высококвалифицированных научных и технических специалистов. Указом Министерства образования в этом году были увеличены квоты на внеконкурсное поступление молодёжи из союзных республик в главные ВУЗы страны, в том числе Московский, Ленинградский, Минский, Киевский и Рижский Государственные университеты — кузницы кадров для легендарного «Предприятия 3826».

Диктор продолжил вещать об успехах советской робототехники, и Штокхаузен невольно ухмыльнулся. Кузницы кадров! Берлинского университета в этом списке, разумеется, нет. Понятное дело! Кому нужен со всех сторон устаревший захолустный ВУЗ, давно превратившийся в сельскохозяйственный институт? Во всей Германии это, пожалуй, единственный университет, чьи студенческие группы укомплектованы полностью. Да и то лишь потому, что в нём учится едва ли не вся германская молодёжь. Те, кто хочет сделать серьёзную карьеру, всеми силами стараются уехать в РСФСР или хотя бы в Ригу, она ближе.

Здесь, в Германии, наукой заниматься некому. Население мизерно, и после эпидемии почти каждый немец от безысходности стал землевладельцем. После вступления страны в СССР землевладельцы перешли в статус земельных арендаторов, но сути это не поменяло: они продолжили держаться за свою землю и сосредоточились на сельскохозяйственной деятельности.

Тем временем диктор перешёл к теме коричневой чумы, и на экране пошли кадры различных хроникальных материалов, посвящённых борьбе с эпидемией и расследованиям её причин. Всё это по долгу службы Штокхаузен видел и слышал многократно, посему внимал телеэкрану вполуха, погрузившись в раздумья. Был бы он помоложе, то обязательно попытался добиться включения себя в те самые квоты на обучение в Москве. Но в его положении квоты бесполезны. Ему тридцать пять, он доктор наук, в университетах ему учиться незачем, разве только преподавать.

Но обучать стадо безмозглых малолетних идиотов совсем неинтересно. Первая половина суток будет проходить в здании университета в лекциях, зачётах и экзаменах. Вторая половина суток будет похоронена в домашнем кабинете, где придётся до ночи готовить для всего этого учебные планы, составлять методички, писать отчёты и возиться со студентами, особо тупыми или особо одарёнными — без разницы. Нет, это не то. Здесь каторга тоскливая в силу скуки и бездеятельного однообразия, а там будет каторга заполошная и психологически выматывающая. Как говорят русские, шило на мыло…

Сознание уловило что-то важное, и Штокхаузен сконцентрировался на телевизоре.

— Теперь, после многих лет расследования, — вещал диктор суровым голосом, — мы точно знаем, откуда началась зловещая коричневая чума! На ваших экранах секретный НИИ нацистов, в котором была создана и выпущена на свободу безжалостная эпидемия!

Здание своего НИИ Штокхаузен узнал сразу. После войны в нём шли какие-то следственные действия, как и во всех гитлеровских институтах и общественных зданиях. Позже НИИ закрыли и опечатали, объявив архивной собственностью КГБ. Но о том, что в подземных лабораториях всё это время шло расследование, нигде не сообщалось.

— Вот здесь, именно в этих стенах, нацисты приняли решение уничтожить себя и весь мир! — обличительно заявил диктор.

На экране демонстрировался самый нижний подземный этаж, в одном из двух крыльев которого находился шестой отдел. Но вместо бактериологических лабораторий камера почему-то показывала онкологическую лабораторию доктора Циммермана.

— Первыми жертвами эпидемии стали её создатели! — объяснил диктор. — Они сознательно обрекли на смерть не только себя, но и всех своих людей, всех немцев и весь мир! Долгое время люди, работавшие здесь, ни о чём не догадывались! Будучи заражены, они спокойно возвращались с работы домой, общались со своими домашними, с друзьями на улицах, с соседями в кафе и магазинах. Инфекцию распространяло с дождями и ветром, переносили домашние животные и питомцы. Суицидальные нацистские фанатики сами занесли её на свои секретные подземные заводы и склады. Это математически доказанный факт! После того как чума начала убивать, у заражённых гитлеровцев было не более тридцати секунд, чтобы взорвать свои подземелья. Из того, что они успели это сделать, неминуемо вытекает неоспоримый факт: гитлеровцы знали обо всём с самого начала и заранее рассчитали время начала терминальной стадии!

Диктор сделал многозначительную паузу:

— Подлые и трусливые фашисты не только не пожалели собственный народ, но специально лишили шанса выжить даже своих соратников! Секретные подземные тоннели были взорваны по всей протяжённости именно для того, чтобы никто из тех, кому вдруг посчастливится выжить, не сумел спастись! И оголтелые фанатики, бесспорно, добились этого! Такая же судьба была уготована гитлеровцами всему миру! Но советская наука сорвала фашистские планы! В условиях ужасающей эпидемии, стремительно пожирающей Европу, выдающие учёные умы СССР под руководством профессора Сеченова и профессора Захарова создали уникальную вакцину, положившую конец коричневой чуме!

На экране появилась принципиальная схема алгоритма действия полимерной вакцины, и диктор принялся объяснять:

— Полимерная вакцина стала не просто обычным антивирусом, подавляющим его активность! Это уникальное решение! Полимерный антивирус заставлял вирусы, составляющие ядро инфекции, убивать друг друга! И происходило это мгновенно! Как только вакцина попадала в инфицированный организм, она инициировала моментальное разрушение стопроцентного количества вирусов, вне зависимости от стадии, в которой они находились! Уникальность антивируса в том числе заключается в наличии механизма дистанционного воздействия! Носитель антивируса является его разносчиком! Это эпидемия для эпидемии! Заражение, которое уничтожило заражение, оставаясь при этом абсолютно безопасным для носителя! И это может подтвердить каждый житель Европы! Выжили только те, кто успел сделать прививку, и в немалой степени у них хватило на это времени именно потому, что, оказавшись рядом с теми, кто уже был вакцинирован, больные были защищены от начала терминальной стадии!

Диктор продолжил объяснения, но Штокхаузен его уже не слушал, лихорадочно обдумывая полученную информацию. В таковом виде это, конечно, чушь, очередная пропаганда СССР. Но теперь, сопоставив всё, он понял, как это было на самом деле. Нацисты не выпускали коричневую чуму. Он считал, что чума была создана в каком-нибудь другом секретном НИИ, где-нибудь в «Аненербе», находящемся в тех самых подземных тоннелях. Но это оказалось не так. В его НИИ о чуме никто ничего не знал. Он лично видел тела Шульца и Кляйна. Им не было никакого смысла умирать, если бы чуму выпускали они. А ведь именно им был бы отдан такой приказ! Как минимум Шульц бы укрылся на подземных заводах заблаговременно! Да и Кляйн тоже. Вручили бы какому-нибудь нижнему чину СС склянку с чумой, ничего не объясняя, и приказали открыть, например, завтра в полдень. И всё было бы сделано точно и