– Я очнулась от того, что меня кто-то несёт на себе. – Кнопка тоскливо поморщилась. – Оказалось, что Рас несёт меня сюда. Он всех сюда перетащил… поставил Кварцу меты, пытался оказать ему помощь… надеялся, что тот очнётся и вместе мы донесём Водяного до схрона на стрельбище, где есть вода. Но Кварцу было совсем плохо, а Водяной впал в кому и умирал… Даже если бы кто-то сбегал туда за водой и вернулся, это бы его не спасло. В схроне было всего пять литров… В прошлый раз, когда Водяной оказался в коме, тридцать литров ушло только на то, чтобы его оттуда вывести. Это без учёта дальнейшего лечения и того, что после выздоровления он стал пить почти втрое больше… Ясно было, что его не спасти… – Кнопка на мгновение умолкла. – Тогда Рас сказал, что достанет воду, и ушёл.

Она вновь замолчала, словно заново переживала недавние события, но вскоре продолжила:

– Вернулся он ночью, часов через шесть. Мокрый по пояс. Видно было, что побывал в воде и обсыхал на бегу… Он принёс с собой метаморфит, но не обычный, твёрдый, а состоящий целиком из воды… Небольшой водный комочек, размером со снежок… прозрачный, будто кристальный…

– Он достал для тебя «Родник»? – Болт болезненно закрыл глаза и печально вздохнул.

Водяной молча расстегнул на груди камуфляжную куртку. На его грудной клетке слабо тускнела тонкая, сросшаяся с кожей водяная пленка. Легендарный сталкер посмотрел на вступивший в контакт с человеком водный метаморфит и негромко сказал:

– Теперь тебе пить не нужно. «Родник» будет вливать в тебя сколько надо. Пока ты внутри Ареала, перезаряжать его не требуется. Если будешь выходить на Нейтралку, мет начнёт выдыхаться. Сам к воде не ходи, зомбируешься… – Болт перевел взгляд на Кнопку: – Когда он ушёл?

– Под утро, около пяти, – грустно ответила та. – Дождался, когда Водяной начал дышать ровно, и ушёл. Я пыталась его не пустить, но… он сильнее меня. Молча ждал, молча пошёл к выходу… молча меня оттолкнул и молча ушёл. Он вообще не говорил с того момента, как вернулся с «Родником».

– Когда я очнулся, его уже не было, – угрюмо произнёс Водяной. – Я ничего не смог сделать.

– В Красную ушёл? – вздохнул Болт. – Точно?

– Я видела, как от него какое-то мелкое зверьё шарахнулось, когда он из вагона выпрыгнул. – Кнопка украдкой смахнула слезинку. – Хоть до них далеко было… Рас на них внимания не обратил… Он просто шёл вперёд, глядя прямо перед собой, словно робот. Пересёк призрачную завесу и исчез. Сразу после этого бронепоезд тронулся и с тех пор медленно ехал. Час назад здесь остановился.

– Мне голову почти не жжёт, но ходить ещё плохо получается, – мрачно произнёс Водяной. – Как только полегчает, пойду Раса искать.

– Не найдёшь ты его здесь. – Болт покачал головой. – А в Красную тебе своим ходом нельзя. – Он обвёл всех присутствующих взглядом и подытожил: – Что ж, стало быть, все, кто уцелел, в сборе. Пора ехать. Туман, Рентген, забирайте Кварца, а мы с Маришкой пойдём место в машине уплотнять.

– Я в машину не сяду, – вздохнул Водяной. – К ней нельзя подходить. Больно очень.

– Мы не разместим в машине ещё одного лежачего больного. – Лаванда с беспокойством глядела на легендарного сталкера. – Айболита нельзя шевелить, он перенёс тяжёлую операцию…

– Пока он внутри машины – можно. – Болт направился к Водяному. – Аккуратно усадим всех троих рядком, пока спят, и сидя доедут.

– А кто третий? – не понял Водяной. – У нас же только двое без сознания.

– Ты. – Легендарный сталкер положил руку ему на плечо. – Тебе так будет легче.

– Я не засну. – Веки Водяного потяжёлели, голос стал невнятным. – Я только очнулся, полсуток проспал… – Его голова поникла, и затихающее бормотание перешло в ровное дыхание спящего.

– Надо же, действительно получилось. – Болт присел на корточки, подхватил Водяного и взвалил себе на плечи. – Я, признаться, не поверил, что смогу… – Он поднялся и понёс спящего к выходу. – Пойдемте. Нас уже ждут.

Спустя пять минут старенький «газик» был заполнен людьми, и Болт завел двигатель. Сине-жёлтая растительность за окнами мгновенно сменилась залитой ярким солнцем сочной зелёной степью, обрамлённой далекими светлыми рощицами, и Берёзов увидел прямо перед собой железнодорожный переезд. Тупика, которым дорога заканчивалась перед насыпью, больше не было, вместо этого просёлок пересекал железнодорожное полотно и уходил вдаль, словно барьера Красной Зоны уже не существовало. Утыканная орудийными стволами и ракетными башнями громада бронепоезда сдвинулась с места и плавно покатила прочь, удаляясь противоестественно быстро для столь небольшой скорости. Преграждающий дорогу шлагбаум поднялся, и «газик» деловито пополз через переезд, оказываясь по ту сторону насыпи. Машина прошла с десяток метров, и Туман почувствовал, как погружается в дремоту. Пожалуй, после всего произошедшего немного вздремнуть не будет с его стороны проявлением безалаберности. Внутри загадочного «газика» пассажирам ничего не грозит, отбиваться от врагов не требуется. Погибшие учёные ОСОП, помнится, выдвигали какие-то версии о том, что чудо-автомобиль перемещается по Ареалу вообще через иное измерение, недоступное обитателям планеты. Раз воевать не с кем, почему бы не поспать… Силы ещё понадобятся, чтобы испортить врагам торжество по случаю победы.

Иван закрыл глаза, засыпая. И снилось ему, будто он всё так же едет в чудо-машине Болта, только его израненные друзья и соратники больше не страдают от боли и повреждений. Брезентовый тент, закрывающий автомобильный салон, куда-то исчез, видимо, Берёзов не заметил, как Болт снял его в силу хорошей погоды за бортом. Весело бегущий через зелёную степь «газик» превратился в кабриолет, тёплый ветерок, наполненный ароматами цветущих луговых трав, приятно овевал лицо, усталость улетучилась куда-то бесконечно далеко. Позади негромко звучал жизнерадостный гомон разговора, похоже, друзья старались не разбудить его ненароком. Айболит с Водяным рассказывали остальным забавные байки из медицинских и юридических будней, женщины весело смеялись, Кварц сдержанно хихикал, ненавязчиво намекая, что анекдоты с той ещё бородой, и Рентген время от времени безапелляционно указывал рассказчикам на логические нестыковки повествования. Болт молча улыбался, поглядывая на всех в зеркало заднего вида, и неторопливо крутил баранку. Ярко светило солнце, от далеких рощиц легкие порывы ветерка доносили птичье пение, где-то совсем недалеко стрекотал сверчок… Потом дорога втянулась в изумительной красоты сосновый бор, залитый светом не хуже, чем прилегающая к нему степь, и Иван сквозь сон любовался совершенно огромными, идеально ровными могучими деревьями, уходящими ввысь на нереальную высоту. Заметив приближающуюся машину, откуда-то сверху вниз по мощному стволу скользнула белка и замерла на уровне человеческого роста, вопросительно глядя на Берёзова, и Туман пожалел, что у него с собой нет никакого лакомства для большеглазой пушистой крохи. Присмотревшись, он понял, что сосновый бор кипит жизнью и его обитатели совершенно не опасаются наполненного людьми автомобиля. Кажется, мотор «газика» стал урчать как-то иначе… более плавно, что ли… видимо, Болт так сделал специально, чтобы не нарушать окружающую гармонию. Иван порадовался столь редкому и приятному сну, в котором на душе легко и свободно настолько, что хочется поспать подольше. Он не сразу заметил, что «газик» покинул чащу и вышел на большую лесную поляну. Потому что поляна эта одновременно была и при этом её не было. Пространство впереди являлось не тем, что видели глаза, и Туман понял, что автомобиль вновь накрыт тентом, а в салоне стоит тишина. Неожиданно перед Болтом, прямо в лобовом стекле, возникло лёгкое свечение, внутри которого вспыхнул какой-то образ. Берёзов хотел было разглядеть, что там, но во сне не смог повернуть голову. В салоне раздалась короткая фраза на непонятном, но до боли знакомом языке, и Болт убрал руки и ноги с элементов управления автомобилем. Туман подался вперёд, надеясь услышать продолжение фразы, и внезапно осознал, что хорошо понимает слова давно забытого языка, более того, когда-то очень давно, не в этой жизни, это был его родной язык…