Той ночью она в одиночестве брела вдоль утесов, прочь от сияющей плавильной геенны Стальтауна; брела куда глаза глядят по тропе умерщвления плоти, которой шла много лет назад. Она опять наткнулась на маленькую пещерку с капавшей водой. На камнях нашлись засохшие бобы и морковь. Под маской Таасмин Манделья улыбнулась. Встав у входа в пещеру, она посмотрела на Великую Пустыню, которая под властью людей индустрии опаршивела и сделалась прокаженной. Таасмин Манделья запрокинула голову и выплеснула всю свою энергию в энергетическом псалме.

Спящим в тысячах постелей тысячи домов тысяче детей приснился один и тот же сон. Им привиделись уродливые стальные насекомые, они опускались на пустынную равнину и строили себе гнездо: великанские трубы, клубящийся дым, лязгающий металл. Мясистые белые рабочие дроны снабжают насекомых кусками красной земли, выдранной из кожи пустыни. Затем разверзается дыра в небе, и из дыры является св. Екатерина Фарсидская в многоцветном балетном трико. Воздев руки, демонстрирует сочащееся из ран масло и говорит: «Спасите мой народ – народ Дороги Запустения». Металлические насекомые, строившие шаткую пирамиду из собственных переплетенных железных тел, тянут к Приснодеве манипуляторы и тащат ее, визжащую и задыхающуюся, в стальную мельницу челюстей.

* * *

Каан Манделья назвал их Потерянным Поколением.

– Эти детки заполонили город, – объяснял он клиентам через стойку бара. После смерти Эда убитая горем Персея Голодранина улетела в закат, и право собственности на «Трактир» перешло Каану Манделье и Раджандре Дасу. – Вы переступаете через них, когда идете в лавку, а у станции вовсе не пройти, детки спят на платформах. Говорю вам, я не понимаю, чего хочет моя тетка. Разве детский крестовый поход впечатлит… сами понимаете кого? – Корпорация «Вифлеем-Арес» более не упоминалась в трактире, некогда носившем ее имя. – Потерянное поколение, вот кто они такие. Страшненько: глянешь на этих деток – омут! Ничегошеньки. Пустые глаза.

Пустые глаза выбили из колеи и Кадиллака Духновенного. Его арсенал предостережений, советов, увещеваний и завуалированных угроз истощился. Осталось одно только растерянное благоговение перед капризами Серой Госпожи. Кадиллак Духновенный не понимал, отчего Божественная Энергия решила наполнить такой слабый и потресканный сосуд.

ПЛМНЧСТВ СБТ 12 НОВОДЕК 12Ч12М, провозгласила Таасмин Манделья цветными карандашами на стене базилики. ВСЕ КЛРКИ, БДН ДТИ, ПЛМНКИ, ГРЖДНЕ. МРШ НА СТЛЬТН: ЗСТВМ К.В.А. НС ВСЛШТЬ. ПТМ БДМ ГВРТ.

Паломники? Стальная маска определенно ослепила статистические сенсоры Серой Госпожи столь же эффективно, как заткнула ей рот. С начала Конкордата поток паломников постоянно сокращался, теперь фанатиков можно пересчитать по пальцам. Бог и политика, масло и уксус. Добром это не закончится, сказал себе Кадиллак Духновенный.

Перед самой сиестой миссис Арботински с почтамта зашла к м-ру Иерихону с письмом из Хэллуэя. М-р Иерихон в жизни не получал писем. Никто не знал, на какой адрес ему писать, а раздобудь адрес м-ра Иерихона те, кому он был интересен, они послали бы не письма, а наемных убийц. Письмо сообщало, что его племянники Раэль, Севриано и Батисто, а также кузен Жан-Мишель прибудут завтра в 14:14 Арес-Экспрессом. М-р Иерихон обожал интригу и маскировку; к назначенному времени он почистил перышки и пообедал в закусочной франшизы Мандельи и Даса на платформе, и когда в 14:14 Арес-Экспресс «Екатерина Фарсидская» вкатился в лавине дыма и пара, м-р Иерихон тепло приветствовал четверых джентльменов с бородами и бакенбардами, обняв каждого как родного. Бороды и короткие баки м-р Иерихон смыл в своем туалете. Братья Галлачелли отдали последнюю дань отцу и узнали от предполагаемых отцов, что мать улетела прочь, не в силах справиться с болью. Известие огорчило их до крайности. М-р Иерихон провел приятный и вдохновляющий вечер с Чудесным Злюкой, Мастером-Мутантом Искрометного Сарказма и Бойким Остряком, а Раэль-мл. возвратился в фамильный особняк Манделий.

– Ах, Раэль, ты все-таки вернулся, – сказала Санта-Экатрина, на удивление не удивившись. – Мы знали, что ты придешь. Твой отец будет рад тебя увидеть. Он сейчас в доме Алимантандо.

Лимааль Манделья обнял сына посреди четырех видов погодной комнаты.

– Ты ведь знаешь, что дедушка умер.

– Нет!

– Компания ворвалась в дом, ты и сам видел, во что они его превратили. Раэля убили, когда он попытался защитить свое имущество.

– Нет!

– Если захочешь навестить могилу, она на городском кладбище. Кроме того, я думаю, тебе нужно сходить к бабушке. Она считает, что ты в огромной степени виновен в смерти ее мужа. – Лимааль Манделья ушел, чтобы сын оплакал горе наедине с собой, но прежде, чем закрыть дверь, сказал: – К слову, тетя хочет видеть тебя тоже.

– Откуда она знает, что я вернулся?

– Она знает все.

Новые плакаты на карнизах: ПАЛОМНИЧЕСТВО БЛАГОДАТИ: 12 НОВОДЕКАБРЯ В 12:12. ВЫСТУПИТ РАЭЛЬ МАНДЕЛЬЯ-МЛ.

Микал Марголис попал в переплет. Паломничество Благодати совпадало по времени с визитом Джонни Сталина и трех членов совета директоров. Если бы не появление Раэля Мандельи-мл., Микал Марголис закрыл бы на марш глаза – ничего страшного, мышиная возня; народу, конечно, понравится, но толку как с козла молока. Он хотел избежать нового набега на Дорогу Запустения ради ареста зачинщиков: Доминик Фронтера раздобыл постановление окружного суда против Компании с обещанием военной помощи в случае, если постановление будет грубо нарушено. Положение могла спасти секретная операция, но городок кишел акулами пера, которых влекли сюда дети, прибывавшие из всех уголков мира, так что малейший инцидент приведет к войне с департаментом связей с общественностью. Микал Марголис и так нанес урон внешнему лоску Компании, сокрушив Конкордат силовыми полицейскими методами. Детка божья, а чего они хотели – Компанию или мешанину грызущихся профсоюзов? Переплеты-переплеты-переплеты. Порой Микал Марголис думал, что надо было выкинуть тубус с геологическими отчетами в вентиляционную шахту и остаться Внештатником. На посту директора по безопасности проекта «Дорога Запустения» осуществились все его подростковые фантазии, но свободнее он не стал. Глянув в зеркало, он отметил, что черное с золотом не очень-то ему идет.

12 часов 12 минут 12 ноября – отличное время для паломничества. Как и было задумано. За месяц до марша Таасмин Манделья стала тихонько регулировать орбитальные станции погодного контроля, чтобы Паломничество Благодати не омрачилось ни единой дождинкой. У Базилики Серой Госпожи собралась огромная толпа. На жаре сиесты тысяча детей в девственно-белом строю маялись, канючили, блевали, падали в обморок – как и прочие сборища грешников, ждавшие в послеполуденном зное. В назначенный миг зазвенели гонги и грохнули цимбалы на звонницах; скрипнули непривычные механизмы, большие бронзовые ворота Базилики распахнулись, и вышла Таасмин Манделья, Серая Госпожа Безмолвия. Она шла не слишком величественно. Она шла как усталая женщина, которая под машинной маской ощущает всю тяжесть наваливающегося времени. За ней шагали на почтительном расстоянии Раэль Манделья-мл.; ее брат и его отец Лимааль; Мавда Арондельо и Харпер Тью, два выживших члена стачечного комитета; Севриано и Батисто Галлачелли; и Жан-Мишель Гастино, Чудесный Злюка, Мастер-Мутант Искрометного Сарказма и Бойкий Остряк. Ореол вокруг левого запястья Таасмин Мандельи горел такой темной синевой, что был почти черным.