Он не сомневался, что все придут на его казнь с энтузиазмом. Осталось только дождаться судебной сессии и суда.

Казалось, все соответствовало одно другому. Его любили даже в дни его падения. Истинный джентльмен не поддается обстоятельствам, плюет на них. Эс-Ти годами играл эту роль.

Он ждал уже три недели, когда однажды утром к нему вошел констебль и сказал, что пришел джентльмен и хочет его видеть. Визит этот запоздал, но Эс-Ти это не удивило. Сразу после ареста он послал письмо старым адвокатам отца и просил их совета. Они не очень хорошо разговаривали с ним, когда он был беспутным наследником разоряющегося имения. Поэтому он вряд ли мог ждать от них энтузиазма по поводу защиты Принца большой дороги. Но ему надо позаботиться о Немо и Мистрале. Больше всего он беспокоился об этом, когда лежал ночью на тюремной койке, глядел в потолок и гладил голову лежащего рядом на полу волка.

Единственный человек, которому можно доверить заботу о них, — это Ли. Неужели она оказалась настолько жестокой, чтобы выдать его полное имя представителям Короны? Но если это сделала не она, то кто? Больше у него никого не было. Он уже поручил ее заботам Сирокко, когда проскользнул той ночью к римским развалинам и поменял коней, послав Честь, Нежную Гармонию и Голубку на вороном, поручая их самих тоже Ли, ее практичности и здравому смыслу.

Он верил в нее. Она не может предать.

Она была честна с ним. Теперь Ли узнает, что назначена душеприказчицей, исполнительницей последней воли и завещания Софокла Трафальгара Мейтланда, и станет наследницей волка, коня, разных неоконченных картин, разрушенного замка во Франции, банковских счетов в разных городах, разбросанных по всей Англии, если только Корона уже не захватила их.

«Помни обо мне, — думал он. — Только помни обо мне теперь и потом».

Пришел констебль. Эс-Ти достал из кармана сложенный листок бумаги, где записал все банки, позволил надеть на себя наручники, твердо велел Немо оставаться на месте и вышел за стражем из камеры. Он не встретил адвоката в тюремной конторе. Его вывели наружу и в сопровождении двух офицеров повели через улицу, по аллее, мимо конюшни и ворот сада и. наконец, вниз по ступенькам через вход для прислуги в солидный особняк.

Повар и судомойки выстроились вдоль стены и смотрели во все глаза, когда Эс-Ти и констебли проходили через кухню.

— Смотри не поймай мух языком, Лэйси, — проворчал один из констеблей, давая самой младшей служанке дружеский подзатыльник.

— Нет, сэр, мистер Динтон! Только не я!

Эс-Ти посмотрел на нее мимоходом и улыбнулся уголком рта. Служанка присела, а повар приказал возвращаться к работе.

Констебли с Эс-Ти взобрались по узкой лестнице. На площадке их встретила суровая домоправительница.

— Сюда, — произнесла она и открыла дверь в уютную библиотеку. Занавески окон, выходящих на улицу, были задернуты, их красивая парча не пропускала света, но яркий огонь в камине и свечи на подсвечнике хорошо освещали комнату.

— Мистер Динтон и мистер Грант будут ждать в маленькой гостиной, — объявила домоправительница.

— Как… оставить его здесь одного? — возразил Динтон.

— Вам приказано приковать его к столу, — сказала она, раздувая ноздри, как если бы простое повторение этого приказа оскорбляло ее. Она подождала, пока констебли усадили Эс-Ти и приковали оба его запястья к ножке стола.

— Я хочу только сделать завещание, — пробормотал он, — я не понимаю, из-за чего такие сложности.

Домоправительница высокомерно посмотрела на него, проводила констеблей и с шумом захлопнула дверь. Он услышал их шаги, пересекавшие холл, и затем звук другой захлопнувшейся двери. Туфли домоправительницы застучали по полу дальше.

Он ждал. Это было слишком сложно и хлопотно для встречи обычного преступника с его советниками защиты.

Другие, тяжело ступающие по скрипучим половицам шаги приблизились к двери холла. Эс-Ти откинулся на стуле, распрямился, он чувствовал себя смущенным и решил не показывать этого.

Массивный человек, открывший двери и тяжело протопавший в библиотеку, был Эс-Ти совершенно незнаком. Эс-Ти ждал, когда он представится.

Какое-то время мужчина, одетый в шелковый бирюзовый камзол, имеющий модный покрой, смотрел на Эс-Ти, как на какую-то вещь на рынке. Он прошелся направо, потом налево под жалобный скрип пола, сопровождавший каждый его шаг.

— Не хотите ли осмотреть мои зубы? — спросил Эс-Ти.

— Не будьте нахалом.

Наручники Эс-Ти звякнули, когда он сжал кулаки.

— Тогда не глазейте на меня, как деревенщина в королевском зверинце. Я хочу, чтобы вы составили мое завещание, прежде чем мы заговорим о суде.

— Я Клэрборн, — объявил мужчина ледяным тоном.

Эс-Ти поднял подбородок и нахмурился. Он смотрел на гордую внушительную фигуру, тяжелые челюсти, массивные плечи. Это так поразило его, что он растерянно произнес:

— Боже мой! Клэрборн! Решив, что вы мой адвокат, я подумал, что вы слишком разодеты для такого дела.

Граф Клэрборн, советник нескольких министерств, фаворит короля и главная действующая сила в казначействе, казалось, не понял его юмора.

— Поосторожнее со своими вольностями.

— Какого черта нужно от меня казначейству? Может, вы хотите назначить меня генерал-грабителем для сопровождения ваших сундуков? Я охотно соглашусь, но не думаю, что вам нужна помощь любителей.

— Я приехал ознакомить вас с ситуацией, дорогой мой герой навозной кучи. Корона получила существенные свидетельства о деятельности Полуночного Принца. Достаточные, чтобы повесить его раз двадцать, если его величество захочет.

— Благодарю вас, — сказал Эс-Ти. — Вы очень добры, что проделали весь этот путь, чтобы разделить со мной взгляды его величества на это дело.

Клэрборн достал из жилетного кармана табакерку, взял щепотку и громко чихнул.

— Ваше имя Мейтланд, — произнес он. Он подошел к окну и слегка раздвинул пальцем занавески. — Софокл Трафальгар, как сказано в семейной Библии, которую адвокаты вашего отца проверили по моей просьбе. Лорд Лутон подтвердил вашу личность.

Эс-Ти ждал с невозмутимым лицом.

Клэрборн потер нос и чихнул.

— Этот… человек… по имени Джеймс Чилтон был так некорректен, что дал себя застрелить… есть сомнения в том, кто совершил это злодеяние. Я понял, что вы обвиняете Лутона, а он обвиняет вас. Все это очень скучно и неудобно. На суде будут вызывать свидетелей. Задавать вопросы. Некоторые… обстоятельства… станут общим достоянием.

— Обстоятельства? — пробормотал Эс-Ти.

— У меня есть дочь, — внезапно сказал Клэрборн.

Эс-Ти застыл, глядя на громадный силуэт у затененного окна.

Клэрборн опустил занавеску.

— Леди София, на редкость глупая девушка, называвшая себя в последнее время Голубкой Мира.