…В Ленинграде, куда они приехали с Виком из Москвы, ему понравился Исаакиевский собор. Огромный, величественный— одним словом, русский собор. А еще памятник царю Петру I. Они называют его почему-то Медным Всадником. Весьма интересной оказалась и Петропавловская крепость, могилы русских царей, камеры для узников в казематах крепости.

Эрмитаж? Эрмитаж хорош, без сомнения, но их парижский Лувр побогаче будет. Хотя?.. Он вспомнил музей в Вашингтоне, в Мадриде. Трудно сказать, который лучше-хуже.

Мюрат отдавал должное музеям, но они не вызывали в нем больших эмоций.

Иное дело… Сталинград. Этот город был не из какого-то далекого неведомого прошлого, а из его, фронтовика, жизни. Конечно же, он слышал, читал о Сталинграде, но то, что увидел, узнал теперь, потрясло. Штаб Паулюса, Мамаев Курган, Волга, величественная плотина Волгоградской ГЭС. Особенно его поразила осетровая рыба, плывущая вверх по Волге и бьющаяся в отстойниках в ожидании подъема на другой уровень.

Когда их пароход спускался вниз по Волге к Астрахани, Виктор сказал, что совсем молодым матросом в 1943 году был здесь. Он рассказал, как страшно был разрушен город фашистами.

Затем Средняя Азия. Ташкент, Бухара, Самарканд. Удивительные по красоте богато отреставрированные мечети с нестареющей мозаикой и памятник красноармейцам, погибшим в борьбе с басмачами. Он был не в лучшем виде, и возмущенный Мюрат хотел во что бы то ни стало посетить председателя городского Совета и выразить свое негодование. Вик с трудом уговорил его не делать этого, пообещав через свои каналы обратить внимание на это городских властей.

В Армении они ездили на озеро Севан, ели королевскую рыбу, пили белое вино. А потом их принимал хлебосольный глава кооператива, или, как говорят в Советском Союзе, колхоза. Они ехали по улице села, и сопровождающий товарищ показывал дома, где жили армянские крестьяне. Говорил, что два этажа сверху — это еще не все. Внизу еще этаж, где хранятся овощи, фрукты, мясо и вино. Мюрат захотел посмотреть.

Каково же было его удивление от того, с каким радушием встретили их, незнакомых людей, иностранцев. Показали село, организовали застолье. Да что застолье, настоящий пир! Пили армянский коньяк, вино, закусывали шашлыком. С трудом удалось покинуть гостеприимных хозяев. А назавтра было посещение знаменитого ереванского коньячного завода. Дегустация коньяка «Арарат» прошла с успехом.

А на следующий день их встречал Сухуми, санаторий ГРУ на берегу Черного моря. Их разместили в номере люкс, на берегу моря. В столовую со всеми Виктор и Мюрат не ходили, завтрак, обед и ужин им подавали в номер. Они купались, загорали, ходили на рыбалку. В их распоряжении был персональный катер начальника ГРУ.

Во время отдыха говорили о делах. Виктор старался ненавязчиво объяснить, что неосторожные высказывания в кругу особенно американских офицеров могут сыграть дурную службу. Да и осторожность с теми людьми, которых он считает своими единомышленниками, тоже не помешает. Оставалось только согласиться с этими доводами.

Говорили о прошлом, настоящем и пока туманном будущем. Оба понимали, что в сложившейся обстановке придется переориентироваться с добывания документов на поиск актуальной информации методом осведомления в среде хороших знакомых, друзей и родных Мюрата, которые занимали солидные должности в различных эшелонах власти. Предстояло восстановить и укрепить эти связи.

Мюрат признался, что он хорошо знаком и даже находится в дружеских отношениях с крупным немецким промышленником Куртом Юнкерсом. Их познакомил брат Мюрата, который много лет дружит с Куртом.

Юнкере — видная фигура в компании Флика Сименса. Еще в 1944 году Курт присоединился к французскому движению Сопротивления. Он живет в Париже, контролирует солидную часть предприятий Сименса.

Главное, Юнкере высказывает большое желание наладить торговые контакты с Советским Союзом. Мюрат предложил организовать одну-две крупные коммерческие сделки с группой компаний Юнкерса или его брата. Он, естественно, останется в тени, но в глазах крупных промышленников сможет укрепить свой авторитет и положение.

Вик и Жак обещали изучить его предложения после получения перечня товаров, которые Юнкере готов поставить в Советский Союз.

Беседовали о мерах безопасности, поведении и даже возможности провала. Отношения Мюрата с Виктором были столь доверительны, что позволяли касаться любого вопроса.

В Москве Мюрат побывал в гостях у Виктора, в его маленькой двухкомнатной квартире «хрущевского» типа. Вообще-то инициатором такого приглашения был генерал Иван Череде-ев. Виктор поначалу возражал. Мол, как-то неудобно, совмещенная двушка, комнатки маленькие, но Чередеев настаивал, и Виктор сдался.

Мюрат приглашению обрадовался и с удовольствием поехал в район новостроек Зюзино. Оглядел квартиру, крохотную кухоньку, вышел на балкон, сказал: «Ну что ж, для офицера высокого ранга маловата квартирка, но жили мы и в худших условиях». На что Любимов добавил: «А мы и тем более».

Виктору хотелось разобраться во взаимоотношениях Луизы и Мюрата. Ведь накануне приезда Мюрата из резидентуры в Париже поступили тревожные сигналы.

Мюрат сказал, что рано или поздно женится на женщине, близкой для него по характеру, мировоззрению… В его годы, при подорванном здоровье, оставаться в старости в одиночестве не хотелось. Он, конечно, хотел бы выбрать в подруги жизни Луизу. Без сомнения, она лучшая кандидатура — скромна, мила, честна, аккуратна. Луиза пока не ответила на его предложение. И ее можно понять — у нее обязательство перед больной матерью, да и дочь надо поднять на ноги, устроить. Но если она ответит отрицательно, то отношение к ней не изменится.

Мюрат заявлял это искренне, с уверенностью. И Любимов поверил ему. Однако в жизни все сложилось иначе. Возможно, в ту минуту, когда агент говорил подобное, он верил, что будет именно так. Увы, Мюрат переоценил себя, свои возможности. По возвращению в Париж он повел себя иначе. И это стало первым шагом в разрушении уникальной разведгруппы.

Что касалось новых условий работы, то, по признанию Мюрата, у него были достаточно серьезные источники: сержант, имеющий доступ к оперативной информации одного из центров НАТО; женщина, работающая в Бельгийском посольстве; высокопоставленный дипломат, дальний родственник-начальник канцелярии одного из министерств. Мюрат считал, что их можно будет использовать втемную для получения важной военной и политической информации.

Первоочередной задачей, которая ставилась Мюрату, было предупреждение о возможном военном нападении НАТО на Советский Союз. Агент прошел подготовку по связи и оперативной технике. Центр отработал с ним новые условия связи напрямую, минуя Луизу и резидентуру в Париже.

Перед возвращением во Францию Мюрата принял первый заместитель начальника ГРУ.

После полуторамесячного пребывания в Советском Союзе Мюрат вылетел в Вену. Там его встретил офицер венской резидентуры, возвратил подлинные документы, забрал оперативный паспорт, вручил билет первого класса на завтрашний парижский экспресс. И вот теперь Мюрат в баре отеля потягивает любимый бурбон и вспоминает Черное море, королевскую рыбу из озера Севан, гостеприимных хозяев.