— Быстро приведи ее в порядок. Время даю — пятнадцать минут Сделаешь что-нибудь игривое и наивное, но достойное. Чтоб сразу было видно — лэра из Детского Дворца. А я, как и следует по должности, занимаюсь воспитанием юной поросли, знакомлю с дворцовой жизнью. Но без этих вот порочных штучек как у Ципеля, а с правильным, мудро-отеческим подходом. Понял?

— Понял. Сделать из нее глупого подростка, коего вы опекаете. Но не блеклого, а чтобы в глаза бросалась.

Оба уставились на меня, прищурившись совершенно одинаково.

— Эм. А переодеваться обязательно? — начала я. — Могу и так изобразить…

— Почему вы с ней все еще здесь?! — рявкнул граф на слугу. И махнул ладонью, отсылая, — Поторопись! А мне пришли полотенца для обтираний и пуфик для ног в кабинет. Забегался я.

Через мгновение меня ласково, но настойчиво уже чуть не вталкивали в какую-то небольшую боковую дверь. «Вот это попала, так попала» — с оторопью подумала я.

Дальше я попала в руки двух молчаливых и весьма деловых женщин преклонного возраста в блекло-голубых платьях. Меня торопливо провели через анфилады длинных светлых комнат где уже переодевали каких-то нервных и перевозбужденных дам. Большинство из них что-то требовали от служанок, парочка аристократок даже переругивалась между собой. И лишь несколько гостий довольно вертелись перед ростовыми зеркалами. Причем одна из этих «счастливиц» была облачена в южный гаремный комплект в котором порядочная девушка и шагу не ступит с женской половины дома.

Вперед-назад сновали служанки в голубом, и каждая несла ворох материи и лент. Мою скромную персону провели за невысокую ширму, раздели и быстро освежили ароматическими салфетками.

— Это зачем? — недоуменно спросила я, рассматривая чрезмерно яркую одежду на ближайшем стеллаже. Сочетание оттенков несколько пугало, а от блесток и золотой вышивки рябило в глазах.

— Перед выступлением будет костюмированный бал, — забормотала одна из горничных. Ее пальцы в это время ловко расплетали мои пряди. — Ее Величество Изабелла для таких случаев всегда велит нашить новых нарядов гостям. Представляете, какая интрига? Все выбирают образ прямо сейчас. Но… мы сожалеем, милая лэра, по распоряжению Его Сиятельства вам придется надеть скромное одеяние. Только цвет будет заметным.

Хм. Нам приносили вчера вместе с остальной почтой какое-то приглашение с упоминанием «костюмов», но я решила, что это касается театральной постановки, бросила лист в ящик письменного стола и забыла.

— Меня устраивает неброский вариант. Даже с расцветкой можете не стараться, — я пожала плечами и тут же словила пару недоуменных взглядов. Видимо, должна была лить слезы и умолять о костюме поинтереснее.

Облачили меня в ало-малиновое платье с белой вышивкой на груди и кружевной накидкой сверху. Пелерина закрывала плечи и завязывалась под горлом широкой атласной лентой. Хм. Интересно… похоже на форму выпускниц частных пансионов. Только основной цвет должен быть синим, насколько помню. Одно время дядя убеждал отца отправить меня в подобное заведение, даже показывал приглашение с нарисованными счастливыми девочками в таких же платьях.

Герцог отказался категорически, даже разгневался на дядюшку, порвав официальный листок с моим именем в клочки. С тех пор я была уверена, что никогда не надену кружевную пелерину и странное платье без рукавов. Но бог удачи любит посмеяться.

Пришедший за мной слуга графа потратил несколько секунд на восхищенное рассматривание и, наконец, сообщил:

— Такая юная и невинная! То, что надо. При этом хорошенькая — глаз не оторвать.

— Почти ничего не пришлось менять, — довольно поддакнула одна из матрон, сложив руки под грудью. — С такой гладкой кожей я работаю в первый раз, даже пудрить не пришлось. Если бы лэра перестала поджимать губы, то еще пару лет получилось бы скинуть.

— И взгляд бы помягче, — добавила вторая мастерица.

Ну у вас и пожелания… Насчет взгляда — не понимаю. Просто буду щуриться и все. А вот с губами попроще. Я постаралась разомкнуть их, расслабила челюсть. И слуга довольно зацокал.

Проклятие, не уверена, что смогу долго проходить с приоткрытым ртом. И как прикажете в таком состоянии разговаривать?

Ульрих Скала дос Форсмот-III

— Бьюсь об заклад, они специально, — сквозь зубы процедил Ходок, переминаясь на месте. — Рейтузы, которые мне подсунули, нанесли уже больше ран, чем иное сражение.

Тонко выделанная белая кожа лосин обтягивала его как новенький барабан, впиваясь в нежную кожу между ног и заставляя офицера привставать на цыпочки, в тщетной попытке сбежать из штанов.

Наряжен Ходок был трубачом. В старину они сопровождали кавалерийские полки, но давно уже были заменены на удобные сигнальные артефакты. Баллады превратили пылких пареньков с трубами в неких легендарных романтических персонажей, поэтому их часто изображали в театральных представлениях, а еще — шили костюмы для тематических балов.

Образ больше подошел бы какому-нибудь юнцу, нежели прожженному вояке, коим являлся Ходок. Но выбор никто не предлагал. Наряды приятелям передали вместе с высочайшим повелением явиться именно в них, поэтому сейчас парочка друзей стояла у стены с каменными лицами и страдала.

Ходок страдал вслух, Скала — молча. Делая вид, что его нисколько не цепляет образ праздничного игрушечного генерала, мундир которого издевательски точно сел на Форсмота.

— Лучше бы с тобой Малой пошел, — продолжал бурчать новоявленный «трубач», нервно подминая губы. Его усы при этом подергивались, выдавая неудовольствие хозяина.

— Спокойно, — ровно сказал Скала. — Возьми себя в руки и изобрази равнодушие. Незачем радовать наших недоброжелателей. Малой сейчас другим занят. Я на него с Кошелем ученицу оставил.

— А почему не на меня?

Форсмот поднял темную бровь, ломая ее четкую линию. И Ходок хмыкнул, соглашаясь с невысказанной мыслью командира.

— Ой, да ладно тебе. Девчонки не против, когда за ними ухаживают и дарят подарки, тем более у этой крошки сложно с финансами, я слышал она на какие-то дополнительные занятия с одним из наследников согласилась ради денег.

— Она не легкомысленная.

— Оглянись, друг, — бравый «музыкант» обвел взглядом зал, в который прибывали и прибывали пестро разряженные гости. Стайки девушек, рядом с которыми не наблюдалось ни одной солидной матроны, щебетали, стреляя глазами по сторонам. — Принцы задают тон двору, здесь даже самая приличная лэра через пару месяцев начинает плясать на сцене, задирая юбки выше колен. Правду говорят: брось свежий огурец в рассол и скоро ты не отличишь его в банке от остальных.

— Мы же не стали плясать под королевскую дудку или, согласно твоему примеру — не просолились.

— И оказались сначала в опале и лограх, а теперь и в костюмчиках игрушечных солдатиков, — Ходок хохотнул, качнулся на носках и — поморщился. — Ульрих, я восхищаюсь твоей выдержкой, сам бы я… — он осекся, обнаружив, что к ним приближается группа придворных и заговорил легкомысленным, чуть более высоким тоном, чем обычно. — Говорят, что фрейлины королевы становятся все юнее. По мнению Эдгардо их молодость… освежает…