– Во, молодец, – пошатнулся на стулесобеседник. – Нинка упертая была. Притопала и говорит: «На суде Фил вины непризнал, в последнем слове заявил: «Я жертва оговора, вот убьют еще людей,поймете, что не того засадили». Но ты-то знаешь правду, – жестко сказал ей я, –сама говорила, как дом в Берове поджигала, помогала мужу. Дурак он у тебя,однако зачем винтовку в гараже держал? Нина вздрогнула: «Этого я не знаю! Плохоу меня с головой! Привыкла, что муж думает, а я исполняю. И только сейчассообразила: Фил ведь мне, выступая на суде, подсказку дал. Надо кого-нибудьподстрелить, шум поднять, в газеты позвонить, вот его и освободят, решат:ошибка вышла, не того взяли! Снайпер на свободе». Дура! – снова не выдержал я.– Одна другой глупее идеи в голову лезут! Слава богу, решила прокурора нетравить. Дотумкала: на кого менты сразу подумают? На соседей!

Нина встала: «Я ее пристрелю!»

– Час от часу не легче, – всплеснул рукамиТим, – зачем жизнь губить? Достаточно просто ранить! В коленную чашечкувпечатать. Статья другая, а эффект лучше, в инвалидном кресле тошно.

Я закашлялась: дед-уголовник всегда готов датьвнучке добрый совет.

Речь вора в законе становилась все болеенеразборчивой и в конце концов превратилась в невнятное бормотание. Но я ужеуспела узнать всю правду. Тимофей таки согласился помочь внучке, взялсяпередать мне телефон. А Нина, начав действо-вать, быстро поняла, что ошиблась.Буквально сразу она вычислила, к кому в руки попал мобильный Вали, и на ходускорректировала свой план, включив в него и меня. Нина даже обрадоваласьпутанице: она надеялась, что я смогу добиться освобождения Фила. Почему ей этопришло в голову? У меня есть лишь один ответ: она увидела у меня на комодеприкол, подстроенный Максом, – фотомонтаж, где я стою около президента иминистра МВД. Помнится, приметив этот снимок, Нина ахнула и сказала что-товроде: «Ну и ну! Ты, оказывается, большой человек». А я живо перевернула рамкуизображением вниз и промямлила: «Ерунда, не обращай внимания». Нет чтобызасмеяться и сказать: «Это очередная шутка моего друга Макса, он еще и не натакое способен». Но я почему-то ничего подобного не произнесла. И вот теперьпожинаю плоды. Силаева, сообразив, что с ней говорит не Валентина, а Лампа, тутже вспомнила про тот снимок и возликовала: у соседки есть связи, ну неужели,если ее напугать как следует, она их не использует? То-то она говорила мне прикаждом звонке: «Ты можешь! Пусть Фила немедленно выпустят. Позвони своимдрузьям».

– Зачем вы отправили меня в прачечную искатькошку? – выпалила я. – Услали на другой конец города.

Тимофей Пантелеймонович рассмеялся:

– Приставучая ты оказалась! Один раз приехала,телефон получила. Второй раз без приглашения приперла. Липучка – копейкаштучка. Понял я: ты не отстанешь, начнешь в подвал дорогу топтать. Надо офисменять, перебираться в новое место, куда ты не припрешься. Знаю я таких, какты: пока человека не измылят, не отвянут. Ну и дал тебе наводку на прачку. Смехглядеть, как ты унеслась, за спиной пыль моталась. Дура с возу, а я поднялся иушел. Вот для чего «офис» нужен, он не дом, спалился и бросил. Ищи меня свищи.

Ковригин чихнул, схватил со стола салфетку ивытер нос. Я заметила на ней красные пятна. У деда были слабые сосуды.

– И как только ты меня нашла? – запоздалоудивился вор в законе и медленно наклонил голову.

Я промолчала. Наверное, в свое время ТимофейПантелеймонович был ловок, умен и хитер. Но сейчас он явно не в курсе последнихдостижений криминологии, иначе бы не стал бросать в подвале платок со своимДНК. Теперь жизнь преступников сильно осложнилась. Не хочешь, чтобы тебя нашли?Забирай с собой окурки, огрызки, мой тщательно после себя посуду, пользуйсяотбеливателем, очищая место преступления, не роняй свои волосы, кожныечастички, капли пота или слюны, иди на дело в костюме для работы в помещениях срадиационной опасностью. Тогда есть крохотный шанс остаться на свободе. Нолучше не иметь с миром криминала ничего общего, жить честно, зарабатыватьденьги, а не воровать их. Простите за банальность, но актуальности это непотеряло. Не нарушайте закон. Рано или поздно вы непременно попадетесь.

Когда Тим-плотник уронил голову на стол изахрапел, я подошла к бармену, достала из кошелька тоненькую пачку денег испросила:

– У вас тут, наверное, есть комната отдыха длясотрудников?

– Посетителей в служебные помещения непускаем, – заявил парень.

Я слегка увеличила сумму и сказала:

– У Тимофея Пантелеймоновича убили внучку, онпару часов назад опознал ее тело в морге, оттого и напился. Если уложите его втихом месте, Ковригин будет вам благодарен. Он человек с авторитетом, может, вбудущем вам понадобится.

– Бедный дедушка! – проявил мягкосердечностьбармен. – Эй, ребя, волоките его в кабинет Петровича на диван.

Два официанта не слишком крепкого телосложенияпопробовали поднять Тима-плотника. Задачу хлюпикам удалось выполнить лишь стретьей попытки, и то лишь после того, как я им помогла.

Через четверть часа старик очутился на узкойсофе в небольшой комнатенке. Я сняла с него ботинки и прикрыла ноги его жетеплой курткой.

– Здоровый дед, – отдуваясь, сказал один изпарней. – По лицу старый, а жилистый.

– И седины нет, – добавил второй.

– Красится небось, – предположил первый.

– Цвет натуральный, – решил поспорить с нимприятель, – темно-русый, корни такие же. У меня бабке сто лет, а зубы свои, ниодной пломбы.

– Ты и в рот ему успел заглянуть, – хмыкнултоварищ.

– Не, просто к слову пришлось, – ответилколлега. – Ща многие красятся, бабы все, как одна, блондинки. Считают, чтобелые волосы козырнее!

Я вздрогнула. По телу начал разливаться жар.

– Что ты сказал? Белые волосы козырнее?

Официант пошел к двери:

– Ну да, в смысле, моднее, красивее.

– Козырнее, – повторила я. – Бог мой! Вотдура! Глупее не найти!

– Кто? – проявил любопытство второй парень.

Но я быстро покинула бар и уехала в Брехалово.

Утро началось со счастливого повизгиваниясобак. Я приоткрыла глаз и увидела Макса, который стоял в проеме двери.

– Мы гулять, – свистящим шепотом объявилприятель, – а ты спи, еще рано.

Но я быстро села:

– Нет.