Хранитель в очередной раз прислушался к себе — и затряс головой.

— Нет. Наверное, мой огонь в воде не горит.

— Не шути! Это очень серьёзно! Стиль невесомого касания может спасти тебе жизнь в глубинах — и не только в них! Твой путь полон опасностей, и не стоит пренебрегать лишним шансом на выигрыш!

— Огонь. Его искры горят в человеке или стархе, согревая его тело и заставляя его любить, страдать, мечтать. Часто бывает так, что получив место под солнцем — уютное и тёплое, человек перестаёт мечтать, чувствовать радости жизни в погоне за удовольствиями — и его пламя гаснет. Он превращается в глиняную статую самого себя: внешнее сходство — и ни капли искры внутри. Он не способен на чувства — их заменяют животные инстинкты, не способен на душевные порывы — их заменяет желание устроиться получше и выглядеть покрасивей. Сколько их ходит, бегает, плавает: холодная ярость хищника в глазах — и ни капли тепла внутри. Они похожи на акул: всё свободное от пожирания добычи — а к ней относится любой, не похожий на них — время они плавают рядком со своими товарками, косясь друг на друга. Это даже не стая — в стае поддерживают друг друга, охотятся вместе — а не добивают тех, кто слабей. Постоянная выставка-продажа себя: своих плавников, челюстей и хвоста — у кого мощнее, быстрей и красивей, кто может крушить и ломать более легко и изящно, чем его соперники — тот и лучший, тот и главный. Если бы когда-то древние стархи не нашли бы в себе этот огонь — они бы вымерли, превратились бы в безмозглых рыб со слабыми зачатками интеллекта — возможно, чуть более добрых, чем все остальные рыбы, но не более того. Постоянное соревнование с акулами не дало бы им возможности стать кем-то большим. Древние русалки нашли в себе внутренний огонь — пусть не все, пусть избранные — те, кто мог, наплевав на опасность, выныривать звёздными ночами на поверхность — и, вздыхая, смотреть на звёзды. Именно благодаря им, таким непохожим на остальных, и создаются цивилизации. Именно они изобретают плуг и колесо, молот и наковальню, ракету и вездеход. А потом приходят акулы, холодные и безжалостные — и вот уже на наковальнях куются мечи, а ракеты начиняются ядерными боеголовками. Сами они создавать не способны — гений и злодейство есть вещи несовместные — зато способны разрушать! Да ещё как! И тысячелетие за тысячелетием кровь льётся, затмевая собой воду — и чаще всего это кровь тех, у кого в груди горит пламя огня. Они обычно плохие воины.

— Но у стархов не так?

— Нет. Благодаря найденному у нас стилю те, в ком кровь холодна, проигрывают воинам внутреннего огня; поэтому ни разу за всю историю стархов у нас не было гражданских воин. Однако это и тормозит наше развитие — никто не хочет совершенствовать оружие, опасаясь дать силу воинам с холодной кровью; а хищники вокруг сильны и опасны. К тому же всё чаще оружие людей попадает в наш мир — и оно совершенствуется день ото дня, грозя внутренним переворотом. Получив в плавники оружие людей, стархи станут одной из многочисленных рас, уйдя с пути, указанному им творцом — и власти начнут приходить не умные, но подлые, не благородные, а корыстные.

— Если стархи уже несколько лет не ведут воин, почему у вас не займутся воспитанием детей, отбраковывая подлецов и негодяев — чтобы не бояться подобного в дальнейшем?

Девушка-русалка невесело улыбнулась:

— Мы пробовали, и не раз. Семьи, среди которых не было воров и убийц, получали возможность размножаться без ограничений, и наоборот — тем, кто опозорил себя, было запрещено метать икру; но раз за разом такие попытки проваливались. Мы постоянно убеждались в том, что все дети достаточно чисты, чтобы вырасти хорошими людьми — однако что-то влияет на них по мере роста — на одних слабо, на других сильнее. Те, кто не может этому сопротивляться, теряют внутренний огонь — и они уже готовы убивать и предавать. Возможно, он никогда этого не сделают, однако в потенциале — способны. Есть какой-то неучтённый фактор, но какой — мы не знаем. Ладно, хватит б этом — давай вернёмся к занятиям…

— Настоящий удар рождается в сердце, набирает мощь в теле, направляется разумом и заканчивается поражением противника. Заметь — он не ограничен длинной рук или ног: его окончание — это тело твоего соперника. Люди пользуются мечами, копьями и стрелами, пытаясь сделать удар совершенным; мы же просто используем возможности своего организма.

— Они были вынуждены научиться чему-то подобному. Под водой обычное оружие малоэффективно, как ты уже успел заметить. Но стиль интересный, давай послушаем — для меня это тоже нечто новое. — Кристальный пепел не ёрничал, по своему обыкновению — и говорил лишь для Элана, тихонько, стараясь не помешать. А Лика продолжала:

— Самое главное — суметь сконцентрировать внутреннюю энергию организма таким образом, чтобы наносить удар «без посредников». При этом любые посторонние предметы только мешают — мечи, копья, луки — они поглощают мощь твоего удара, даря взамен собственную силу и скорость. Ты становишься более медлительным, всё больше полагаясь на своё оружие — и оказавшись без него, внезапно перестаёшь быть воином.

— Я слышал, что вершина мастерства — это когда воин — оружие сам по себе. — Элан торопливо вспоминал всё, что слышал о боевых искусствах.

— У вас этим заканчивают? Неплохо. У нас — с этого начинают! Иначе разумному существу в глубинах океана не выжить! Давай рассмотрим твой удар — медленно нанеси его вон по тому кораллу.

Элан сосредоточился и ударил — раскрытой ладонью, как била эта странная девушка-русалка. Результатом был невредимый коралл — и окровавленная рука.

— Я же сказала — медленно! Тебя никто не призывал соревноваться крепостью рук с камнем! Ты должен ощутить внутреннюю силу, рождающуюся в тебе в момент удара — а самого коралла лишь легко коснуться. Попробуй ещё!

— Но тогда… Это будет не удар. Лишь его имитация!

— Верно — при условии, что ты погасишь собственную мощь, останавливая руку. А ты дай собственной энергии возможность закончить твой удар — уже после того, как рука остановлена! Попробуй!

Элан честно пробовал. Однако не на первый раз, ни на сотый, у него ничего не получилось. Его уважение к непонятным русалкам, умеющим подобное, возросло многократно — вот только не то что скала — водоросли от его ударов не двигались, продолжая находиться в безмятежном покое. Наконец, Лика сдалась.

— Это всё твоя выучка — и чисто человеческая психология. Ты внутренне не веришь в возможность такого удара — и гасишь свою энергию, не позволяя ей выйти за пределы твоего тела. Когда у нас будет больше времени, мы вернёмся к этому уроку…

Город стархов поражал воображение. Увидев Эльдаксил, выращенный и украшенный самой природой, налюбовавшись на город гномов — не построенный, а вырубленный из камня, он самонадеянно полагал, что больше ничему удивляться не будет. Но коралловые строения поразили его до глубины души. Этот город строили не люди. Мельчайшие строители — полипы создавали из кораллов стены, арки и переходы. Русалки лишь просили их жить в определённых местах, подравнивая и поправляя работу. В этом было какое-то нечеловеческое терпение и уверенность в завтрашнем дне — дед, начиная дом, мог рассчитывать, что только его правнук увидит окончание строительства — однако уверенно планировал стройку, и заботился о ней — всю свою жизнь.