…29 декабря Командир Севастопольского порта вице-адмирал Станюкович отдал приказ о том, что Его Светлость предоставил ему, как Военному Губернатору города, принять на себя общую оборону южной стороны Севастополя, а 2 января Нахимов поднял свой флаг на «Двенадцати Апостолах» и вступил в командование кораблями и фрегатами, стоявшими в боевой позиции в глубине рейда. Таким образом, защита Севастополя с моря лежала на вице-адмирале Нахимове как старшем флагмане, а оборона порта с сухого пути — на вице-адмирале Станюковиче; Корнилов же, по званию Начальника Штаба Черноморского Флота, обязан был иметь высший надзор за всем, относящимся до морского дела, и специально заниматься обороной Севастопольской гавани».

«Прежде всего необходимо было исключить для врага малейшую возможность ворваться на рейд. 17 марта 1854 года Корнилов произвёл рекогносцировку побережья от Херсонесского маяка до мыса Лукулл. Оказалось, неприятельские корабли могут подойти к побережью в тыл Константиновской батарее и держать под обстрелом не только это укрепление, но и флот, находящийся на рейде. А так как два орудия в «башнях Мортелло» не могли серьёзно противостоять этим действиям, было принято решение о срочном строительстве земляной батареи и каменной башни в этом районе.

Солдаты полковника артиллерии Карташова быстро возвели земляную батарею на пять орудий, а вот строительство каменного укрепления требовало немалых средств. У строителя крепости генерал-лейтенанта Павловского таких денег не было, не имел их и главнокомандующий (князь А.С.Меншиков. — С. К.). И тогда вице-адмирал Корнилов обратился за помощью к отставному подпоручику Даниилу Волохову, который был подрядчиком у Морского ведомства… и слыл весьма состоятельным человеком… Волохов оказался настоящим русским патриотом и взялся своими силами и средствами построить башню. 31 марта приступили к работам, а 21 апреля 1854 года укрепление было завершено… В бою 5 октября 1854 года орудия башни Волохова — так её именовали в крепости — нанесли большие повреждения кораблям союзников, имея незначительные потери» [133].

«Почти в это же время союзная эскадра появилась близ Севастополя. В течение десяти дней, удерживаясь за пределами дальности стрельбы береговых батарей, она крейсировала на подходах к Севастополю, но не решалась атаковать город с моря. В связи с появлением крупных сил союзного флота в районе Севастополя Корнилов в приказе по флоту писал: «Появление англо-французской эскадры у самого входа в Севастополь требует со стороны судов флота особой бдительности и совершенной готовности в самое короткое время сняться с якоря и следовать для атаки неприятеля». Сторонник решительных наступательных действий, также всегда и трезво оценивая обстановку и не предпринимая опрометчивых действий, которые могли бы привести к неоправданной гибели кораблей и личного состава, Корнилов, правильно оценив соотношение сил, не стал вступать в бой с мощной эскадрой паровых кораблей, длительное время маневрировавших на подходах к Севастополю.

Но, несмотря на присутствие в Чёрном море крупных сил союзного флота, русские корабли не отстаивались в Севастополе, а активизировали боевую деятельность. Они вели разведку у побережья Крыма и Кавказа, противодействовали попыткам отдельных вражеских кораблей приблизиться к Севастополю, поддерживали связь между главной базой флота, Николаевом и Одессой, развернули активные бои на морских коммуникациях противника.

По инициативе В.А.Корнилова впервые предпринимались набеговые действия пароходофрегатов на удалённых участках вражеских коммуникаций. В них участвовали пароходофрегаты «Владимир», «Эльборус», «Тамань». Эти действия паровых судов проводились в условиях, когда на Черном море господствовал англо-французский флот. Однако он оказался не способным надёжно защитить турецкие прибрежные морские коммуникации» [134].

«Перед каждым выходом судов в море Корнилов лично осматривал выделенные для набега корабли и инструктировал командиров. Опираясь на Севастополь, пароходофрегаты скрытно проникали в такие удалённые районы турецких коммуникаций, как Синоп, Босфор, Варна и другие. Появляясь неожиданно для турок и союзников в этих районах, они наносили короткие внезапные удары по вражеским судам и быстро уходили в море.

Летом 1854 года пароходофрегаты «Владимир» и «Эльборус», выйдя из Севастополя, совершили скрытый переход к анатолийскому побережью Турции и нанесли внезапный удар по прибрежной коммуникации противника, уничтожили шесть вражеских судов и благополучно вернулись в Севастополь. Набеги пароходофрегатов на прибрежные коммуникации держали турок в постоянном напряжении. «Воображаю, — писал один из участников похода, — какие ужасы ходят в Константинополе о первом партизанском набеге и с какими прибавлениями и украшениями передаются эти новости из уст в уста».

И в условиях войны Корнилов не забывал и о повседневной боевой подготовке кораблей и соединений Черноморского флота: несмотря на боевые действия и на господство англо-французского флота, корабли и эскадры постоянно выходили в море на учебные стрельбы и для отработки маневрирования.

Для лучшей организации боевой подготовки крупных артиллерийских кораблей Корнилов в июне 1854 года свёл все линейные корабли в четыре отряда (по три корабля в каждом отряде). Эти отряды поочерёдно выходили из Севастополя в море для отработки учебных задач. После возвращения отряда в базу на смену ему выходил другой. И так продолжалось до второй половины августа. Подводя итоги боевой подготовки кораблей и соединений Черноморского флота, вице-адмирал Корнилов в приказе от 18 августа 1854 года писал: «Удовлетворительное состояние морских работ на кораблях даёт возможность прекратить ежедневный выход корабельного отряда для крейсерства в виду Севастополя… Объявляя о сём прекращении крейсерства корабельных отрядов, пользуюсь случаем, чтобы объявить флагманам, командирам, офицерам и командам признательность начальства за то усердие, с которым корабли в продолжение трёх месяцев поддерживали крейсерство» [135].