Коридор вел ее вперед кажущимися нескончаемыми поворотами. Налево, потом снова и снова налево. Двери со странными табличками и без табличек. Наконец дверь с надписью «Мэр».

– Заходи, заходи, – сказал он из-за стола. Его кабинет был завален бумагами. Здесь стояли пробковые доски с приколотыми к ним листами и доска для записей фломастерами, покрытая торопливыми неразборчивыми каракулями. Какие-то надписи окружали стрелки, указывавшие на другие надписи. Открытое окно выходило в узкий переулок, и прямо под ним стоял мусорный бак. В кабинете висел густой землистый запах, словно компост превращался в перегной.

На столе между стопок бумаг лежал его раскрытый чемодан из оленьей кожи. Внутри копошились сотни жирных черных мух. Они наползали одна на другую, образуя вспучивавшиеся, жужжащие груды. Одни мухи вылетали из чемодана за окно к мусорному баку, другие влетали в то же окно. У Дианы закружилась голова, она вдруг испугалась, что страх парализует ее тело, и это пугало ее даже больше, чем мухи. Где-то далеко ее очередная ипостась сидела утром у окна спальни, глядя на понравившееся ей дерево, и это помогало ей держаться.

– Садись, – сказал мужчина и продолжил давать ей указания, что делать дальше, как будто проделывал самые обычные вещи.

– Нет, я лучше постою, – ответила она. Мужчина закатил глаза. Мухи зажужжали громче.

– Как угодно. – Он смахнул со стола стопку бумаг, а на ее место поставил другую стопку – с пола.

– Где Джош?

– Нам надо о многом поговорить.

– Нет, не надо. Где Джош? Я забираю Джоша и отправляюсь домой.

– Мне очень жаль, Диана, но ты этого не сделаешь. – Он сложил руки на груди. На плечо ему села муха и тоже сложила лапки перед собой.

– В любом случае я не знаю точного местонахождения Джоша, – продолжил он. – Полагаю, он где-то здесь. Важно то, что он в Кинг-Сити. И он останется в Кинг-Сити. По крайней мере пока. Ему придется остаться здесь, пока все снова не исправится. Я долго работал, чтобы заполучить его.

Какая-то иная ипостась Дианы бежала, хотя эта Диана не была уверена, бежала ли она для тренировки или ради спасения. У нее не было доступа к эмоциям другой Дианы, только к ее скорости. Она с трудом могла сосредоточиться, когда в ее голове присутствовало множество ее же самой.

– Где Джош? – повторила она и двинулась на мужчину с поднятой рукой. Ей хотелось уничтожить его. Прежде ей никогда не хотелось что-то или кого-то уничтожать.

Он вскочил со стула с побагровевшим лицом. Мухи сбились в зловещее черное пульсирующее облако между ними.

– Этим ты ничего не добьешься! – крикнул он, и его слова эхом отдались в жужжании мух. – А теперь сядь, Диана Крейтон.

Она осталась стоять, но больше к нему не приближалась. Ее остановили не его слова, а большое черное облако из мух, вызвавшее у нее сильную тревогу. Другая Диана в ее голове перестала бежать, хотя и не знала, оттого ли, что закончилась тренировка, или потому, что ее поймали.

– Джош в полной безопасности, – произнес он, снова усаживаясь на стул. Облако из мух опустилось вместе с ним, но по-прежнему разделяло его и Диану. – Но этот город нуждается в нем.

– Ты мэр этого города, если его можно назвать городом. Так почему же ты сам не можешь решать проблемы? Зачем тебе нужен пятнадцатилетний мальчик откуда-то издалека, чтобы делать за тебя твою работу?

– Этот город не знает, что я мэр. С того самого момента, как начались проблемы, никто не может меня вспомнить. – Он взял более спокойный тон и принял более расслабленную позу. – Я был мэром, когда этот человек явился в город, и с тех самых пор жители Кинг-Сити стали постоянно твердить, что им нужно выбрать мэра, потому что у них его нет. Они проделывали все необходимые «телодвижения»: учреждали избирательные участки, выдвигали кандидатов, обсуждали между собой, кто подойдет на эту должность, а в большинстве случаев не обращали ни на что внимания и ничего не обсуждали. А потом в день выборов кто-то из причастных к процессу просматривал бумаги и вспоминал, что у них уже есть мэр. Сбитые с толку и раздосадованные люди сносили все подряд, отменяли выборы и недовольно расходились по домам. Затем, через несколько месяцев, они все начинали заново, опять забыв, что я существую. – Он махнул рукой на висевшее перед ним облако из мух, и те шевелящимся шаром опустились в раскрытый чемодан.

– Прошло так много времени с тех пор, когда меня вообще кто-то мог вспомнить. По-моему, право на то, чтобы тебя помнили, относится к основополагающим правам человека. Вспомнить не тогда, когда оказываешься лицом к лицу, а наподобие жажды в пустыне, когда исчезает вода.

Диану совершенно не волновали проблемы этого человека. Но ее чрезвычайно заинтересовали несколько слов из сказанного им.

– Кого ты имел в виду, сказав «этот человек явился»?

Джеки прошла за Троем к бару. Она знала, где он находится, потому что снаружи висела огромная вывеска с надписью «Бар». Он помещался в деревянном здании вместе со страховой компанией. Само здание выглядело старым и обшарпанным и в то же время так, словно его выстроили недавно, нарочно стилизовав под старину. Трой вошел внутрь, и Джеки последовала за ним.

Она потеряла его из виду. Хотя до окончания рабочего дня было еще далеко, у длинной стойки вплотную друг к другу сидели посетители – разумеется, мужчины, Джеки закатила глаза. Все столики тоже были заняты склонившимися над ними мужчинами.

Раздалось бульканье крана. Бармен, которого она не заметила за рядом сидевших у стойки мужчин, наливал пиво. Наверное, только что вошедшему в бар клиенту. Она направилась к нему.

Ее глаза еще не адаптировались к резкому переходу от яркого солнечного света к полутьме бара, поэтому она не смогла разглядеть, что происходит, когда из глубины бара послышались крики:

– Ах ты, сукин сын!

– А ну, повтори-ка!

Раздался глухой стук упавшего тела. Сидевшие у стойки с любопытством повернули головы, и она заметила в них что-то странное, но ее отвлекла потасовка в глубине заведения, становившаяся все более ожесточенной.

– Повторю столько раз, сколько захочу!

Послышалось несколько хлестких ударов и громыхание опрокинутых стульев. Еще удары. Мужчины начали вставать со своих мест и перемещаться в глубь бара.

– Если вы разобьете что-нибудь, принадлежащее заведению, вы за это заплатите! – взревел бармен. – Наличными или тюремным сроком, мне все равно! – Однако он тоже побежал вместе со всеми. – Господа, прошу вас, – произнес он. У него были светлые волосы.

Светлые волосы. Вот это она заметила. Все мужчины в баре были светловолосыми. Ее глаза начали фокусироваться на неясных очертаниях. Она пустилась вслед за последним из бегущих мужчин к небольшому открытому пространству с бильярдным столом и музыкальным автоматом у стены.

По полу катались двое боровшихся мужчин. Лица у них побагровели. Оба они были Троями.