Рейн одарила Лангдона ослепительной улыбкой:

– Прошу прощения, но мне нужно ответить на звонок.

– Конечно. Нет проблем.

Рейн поднялась, схватила костыли и поковыляла сквозь раздвижные стеклянные двери на улицу. Снаружи оказалось холодно, но она не обратила на это внимания, внезапно ощутив такой прилив тепла, что стало жарко. Опершись на костыль, Рейн умудрилась поднести телефон к уху и спокойно и невозмутимо произнести:

– Здравствуйте, мистер Джонс. Так это вы возглавляете организацию, которая много лет назад разрушила мою семью?

– Что?

– У меня просто нет слов, чтобы объяснить, как взбесил меня подлый, низкий подход Уайлдера Джонса к так называемому «расследованию».

– Какого черта? Леди, я не имею никакого отношения к тому расследованию, ибо это случилось задолго до моего появления в «Джи и Джи».

– Мне не нужны ваши извинения, Джонс. Я хочу, чтобы меня смиренно просили о прощении. Уайлдер Джонс разбил моей тете сердце.

– Вы так взбесились из-за того, что у них был роман? – Голос Фэллона звучал озадаченно. – Вы с ума сошли?

– К счастью, нет, но в этом нет заслуги «Джи и Джи» или Тайного общества.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Согласно предоставленному мне досье, в определенных кругах «Джи и Джи» сложилось твердое убеждение, что я с высокой вероятностью унаследовала такой тип и степень паранормальных способностей, с которыми трудно жить в реальном мире. Вы знали, что тех, кто говорит, будто слышит голоса, сразу же начинают считать сумасшедшими? И знаете что? Такие люди и вправду в конечном итоге сходят с ума.

– Я не виноват в том, что от вас скрывали ваше досье. Все документы, касающиеся вашей семьи, считались секретными.

– Открою вам глаза, мистер Джонс. Вы можете сколь угодно считать себя тайной организацией, работающей на правительство, но это не так: вы всего лишь обычная частная сыскная контора.

– Черт, я…

– Более того: будь вы законным агентством федерального правительства, я не была бы взбешена меньше.

– Успокойтесь, мисс Талентайр.

Слова Фэллона прозвучали как приказ, но Рейн их проигнорировала.

– Я спокойна, благодарю. А теперь поговорим о вашем бесцеремонном неуважении к частной жизни. Меня совсем не порадовало то обстоятельство, что в начале расследования вы приказали своим аналитикам сунуть нос всюду, начиная с моей медицинской карты и заканчивая покупательскими привычками. Такие сведения должны оставаться конфиденциальными, мистер Джонс.

– Передайте трубку Заку.

– Знаете что? Я всерьез подумываю о том, чтобы подать на «Джи и Джи» в суд. Только представьте, какие последствия ожидают в этом случае вашу контору и все Тайное общество. Если мне удастся найти хорошего адвоката, который правильно выступит на процессе, клянусь, вам придется открыть для общего пользования ваши так называемые «секретные» досье. Представьте себе газетный заголовок: «Детективное агентство, содержащее на службе сотрудников с паранормальными способностями, заводит секретные досье на простых граждан».

– Передайте трубку Заку, – приказал Фэллон. – Сейчас же.

– Сожалею. Но это невозможно.

– Где он?

– На операционном столе.

– Он ранен? Как… Что вообще происходит?

– Ах да, вы же еще не знаете о последней промашке «Джи и Джи». Судя по всему, вы ошиблись, когда подтвердили, что полиция Шелбивилльа заключила под стражу серийного убийцу.

– Я лишь сказал, что вероятность этого составляет девяносто шесть и три десятых процента, по данным наших аналитиков.

Рейн зацокала языком.

– Не слишком хорошая работа, мистер Джонс. Ваши аналитики ошиблись на сто процентов. Настоящий убийца едва не пристрелил нас несколько часов назад: одна из пуль досталась Заку, а перед этим пытался сжечь заживо.

– Насколько серьезно ранение?

В голосе Фэллона послышалось неподдельное беспокойство, и Рейн немного смягчилась:

– Врач сказал, все будет в порядке. Я как раз жду рядом с операционной.

– Ублюдка взяли?

– Вы имеете в виду настоящего негодяя? Да. Только не благодаря «Джи и Джи».

– Не понимаю, как мы его просмотрели. Очевидно, у нас были недостаточные или неверные данные.

– А может, вам просто нужно меньше полагаться на паранормальные способности ваших аналитиков и обратить больше внимания на традиционные методы расследования?

– У нас было не так много времени на перепроверку отчетов, – огрызнулся Фэллон. – Имелись задачи посерьезнее, если вы помните.

Рейн вновь хотела сказать резкость, но в этот момент по другую сторону стеклянных дверей увидела Зака. Он передвигался самостоятельно, и это был очень хороший знак. Рубашку его разрезали, и теперь под кожаной курткой виднелась обнаженная грудь и перевязанный бок.

– Зак только что вышел из операционной, так что мне пора.

– Подождите, – поспешно произнес Фэллон. – Дайте ему трубку, прошу вас.

– Хорошо. Но прежде нам с вами нужно кое-что прояснить.

– Что именно? – насторожился Фэллон.

– Как я понимаю, «Джи и Джи» подчиняется только Управляющему совету и магистру Тайного общества.

– Да. И что?

– Так уж случилось, что скоро я стану женой будущего магистра. И это положение даст мне огромную власть, не говоря уже об обширных полномочиях. – Рейн помахала Заку костылем. – Так что вам лучше больше меня не злить, мистер Джонс.

– Передайте трубку Заку! – рявкнул Фэллон.

Зак как раз, миновав стеклянные двери, направился к ней.

– Это мистер Джонс из «Джи и Джи», – пояснила Рейн. – Хочет поговорить с тобой.

– Я предполагал, что он будет звонить, – ответил Зак.

– Лучше предупредить тебя сразу. Я только что сообщила ему, что мы собираемся пожениться.

Выражение глубокого удовлетворения отразилось на его суровом лице, а глаза стали синими-пресиними.

– Что ж, в кругах Тайного общества это может считаться официальным объявлением о помолвке. Как он воспринял известие?

– Живи мы сейчас в другом веке, его реакцию можно было бы описать как апоплексический удар.

– Не волнуйся, он выживет.

– Зак? – раздался в трубке приглушенный, отдающий металлом голос. – Это ты?

Зак взял телефон из рук Рейн, подался вперед и накрыл ее губы в страстном поцелуе, а к тому моменту как поднял голову, по ее телу вовсю бегали мурашки, а губы чувственно покалывало.

– Зак? – Фэллон сорвался на крик. – Ты здесь? Поговори со мной, черт возьми!