Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Madame, при вас на диво
Порядок процветет, –
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот, –
Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать».
«Messieurs, – им возразила
Она, – vous me comblez», –
И тотчас прикрепила
Украинцев к земле.
Екатерина приседает в глубоком реверансе перед знаменитыми французами, говоря: «Господа, вы мне льстите»; поступает же она как крепостница.
Охотно использовал этот вид рифмы сатирик-искровец Дмитрий Минаев. Вот строки из его песни «Фискал» (1879; итальянский оборот означает «из любви к искусству»):
Фискалом con amore
Начав карьеру, стал
Работать как фискал
Из выгоды он вскоре…
В другом стихотворении Минаева рассказывается об упразднении Третьего отделения, чьи функции перешли к департаменту полиции:
Про порядки новые
Подтвердились слухи:
Августа шестого я
Был совсем не в духе,
И меня коробили
Ликованья в прессе:
Ей perpetuum mobile
Грезится в прогрессе…
Латинские слова означают «вечное движение»; неестественная, манерная рифма «коробили – perpetuum mobile» обнажает фальшь в ликовании русских либералов, не увидевших демагогического обмана в правительственном акте.
4. Составная рифма
Составной рифмой называется такая, при которой два слова, сливаясь в одно, рифмуют с третьим. Пожалуй, среди всех приёмов, какими пользовалась комическая поэзия, этот способ неожиданной рифмовки был наиболее распространён и наиболее выразителен. Любил составную рифму А. К. Толстой. В «Послании к М. Н. Лонгинову о дарвинисме» (1872) автор, споря с председателем «комитета о печати», отстаивает учение Дарвина и спрашивает:
Отчего б не понемногу
Введены во бытиё мы?
Иль не хочешь ли уж Богу
Ты предписывать приёмы?
Мастером составной рифмы, всегда очень яркой, запоминающейся и смешной, был Д. Минаев. В его балладе «Через двадцать пять лет» (1878–1879) повествуется о том, как в отдалённом будущем всё в Петербурге будет принадлежать издателю газеты «Новое время» Алексею Сергеевичу Суворину. Фантастический колорит баллады усилен небывалыми, удивительными и потому особенно впечатляющими рифмами:
На Неву из Усолья далекого
Прикатил коммерсант-сибиряк;
От казны был тяжел кошелек его,
Сам он был далеко не из скряг…
Он, этот купец, спрашивает слугу, кому принадлежит трактир.
И, вопросом смущенный сильнее, чем
Всякой грубостью, молвил слуга:
«Куплен он Алексеем Сергеичем
Был у Палкина втридорога».
«Куплен кем? Человеку нездешнему
Ты толковее должен сказать:
Алексея Сергеича где ж ему
По единому имени знать…»
«Далёкого – кошелёк его», «сильнее чем – Сергеичем», «нездешнему – где ж ему», и ещё в той же балладе: «слушая – баклуши я», «Европа ли – Петрополе», «Демидова – вид его» создают особую атмосферу стихотворного повествования, насыщенного каламбурами. В составных рифмах всегда особенно остро ощущается каламбур – игра слов, одинаковых по звучанию и различных по смыслу. Вот пушкинские рифмы-каламбуры – один известный всем пример в шутливо-народной «Сказке о попе и о работнике его Балде» (1830):
…В год за три щелка тебе по лбу,
Есть же мне давай вареную полбу.
Другой – в стихотворении «Утопленник», которое снабжено подзаголовком «Простонародная сказка» (1828):
Вы, щенки! за мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
А не то поколочу.
«По лбу – полбу», «по калачу – поколочу» – составные рифмы-каламбуры. Словесная игра здесь подчёркнута, усилена по сравнению с рифмами обыкновенными.
Рифмы-тёзки
Современный поэт Яков Козловский – переводчик Расула Гамзатова, подлинный виртуоз стиха («Кажется, если бы даже он захотел, он не мог бы написать ни одной непевучей, шершавой, косноязычной строки», – сказал о нем К. И. Чуковский) и неутомимый экспериментатор. В сборнике «Арена» (1972) выделен раздел под заглавием «Мастерская» – здесь поэт демонстрирует читателю упражнения, помогающие оттачивать перо: он играет словами однозвучными и разнозначными, словами-тёзками. «Тёзка» – так и названо одно из четверостиший Я. Козловского:
– Я слово малое – предлог,
Но падежа сжимаю повод.
А вы кто, тезка?
– Я предлог,
Что значит: вымышленный повод.
«Тёзки», а научный термин для таких слов – «омонимы». Лингвисты давно обратили внимание на эти слова, которые звучат одинаково, но обозначают разные понятия. Так, в русском языке слово «три» получает разные значения в зависимости от контекста:
Три толстяка.
Три эту кляксу резинкой!
Или слово «мой»:
Мой дорогой!
Мой руки перед едой.
Рифмование омонимов тоже всегда относилось к приёмам комического повествования в стихах. У Д. Минаева в сатирической поэме «Демон» (1874) бес видит на земле всё то же, что и прежде:
Все те же громкие слова
И бред несбыточных утопий
(К ним не чутка уже молва),
И копировка старых копий,
Которых участь не нова;
Все тот же блеск штыков и копий…
Омонимы «копий» (от «копия») и «копий» (от «копьё») как бы подтверждают мысль о том, что на земле ничего не изменилось – даже в рифме возвращается одно и то же слово.
В другом стихотворении Д. Минаева, написанном по случаю приезда в Петербург немецкого заводчика Альфреда Круппа (1880), читаем:
Ем ли суп из манных круп,
Или конский вижу круп –
Мне на ум приходит Крупп,
А за ним – большая масса,
Груда «пушечного мяса»…
Д. Минаева не зря именовали «королём рифмы»; есть у него целый цикл «Рифмы и каламбуры» – с характерным подзаголовком «Из тетради сумасшедшего поэта» (1880). Вот две его миниатюры:
Не ходи, как все разини,
Без подарка ты к Розине,
Но, ей делая визиты,
Каждый раз букет вези ты.
* * *
Черты прекрасные, молю я,
Изобрази мне, их малюя,
И я написанный пастелью
Портрет повешу над постелью.
Почти через