город веселится вместе с ним. Зимние балы может затмить лишь свадьба монарха или день его рождения, но и наш король, и его сыновья – летние дети, а свадебных хлопот пока не предвидится.

– Мне тоже нужны двенадцать платьев?

Я осторожно прошла мимо манекена с платьем леди Рендалл дальше. Следующий был пока лишь обернут алой и золотой тканью. За ним начинались вешалки, тянущиеся вдоль стены на пару метров.

Элси замялась. Видимо, она не знала, кто я, и это заставляло ее сомневаться в том, что именно включает в себя фраза про новое платье и все остальное.

– Неважно, – сказала я и уловила на лице девушки что-то вроде облегчения. – Я все равно не уверена, что попаду на эти балы. Я даже не умею танцевать.

Она удивленно моргнула, но не сказала мне ничего.

«Наверное, – подумала я, проходя мимо атласа, шелка, бархата, парчи, чего-то там еще, названий чему я не знала, мимо рулонов невероятных оттенков, мимо образцов лент, пуговиц и вышивки, – наверное, если ты – леди, то умение танцевать прививают тебе с детства. Так же, как умение ходить плавно, с высоко поднятой головой, разбираться в выигрышных оттенках тканей, в правильности фасонов для выхода, еще черт знает в чем».

Мой учебник этикета был неумолим и жесток, он содержал в себе десятка четыре разделов с советами на все случаи жизни.

Жаль, там не было ничего про то, как не краснеть, когда тебе приходится беззастенчиво врать очаровательной девушке, которая любезна с тобой, кажется, не только потому, что это ее долг, но и потому, что она просто мила и любезна.

Я сделала свой выбор и вступила в игру, приняв правила этой игры.

Сама.

В этот раз мне хотя бы начали их объяснять.

– Ваш обед принесли, леди Лидделл.

– Обед? – Я обернулась на голос Элси, оторвавшись от изучения еще какого-то манекена с еще каким-то чужим костюмом, таким красивым, что мне было страшно рядом с ним стоять. – А, точно.

Она уже не удивлялась моей рассеянности, просто улыбнулась со странным пониманием и пригласила меня идти за ней в какую-то новую гостиную. Здесь было чуть темнее и гораздо теплее, чем в предыдущей, но куда более уютно без всей этой позолоты, розового, статуэток и запаха пионов и пудры. Пахло здесь яблоками с корицей, кофе и чем-то еще.

Большое окно от самого пола выходило в маленький заснеженный дворик с фонтаном посередине. Я заметила, что стало темнее: небо нахмурилось, солнце скрылось за облаками.

– Я оставлю вас, – сказала Элси и указала рукой на шнурок, торчащий из стены. – Если понадоблюсь, просто позвоните. Потом мы снимем мерки и…

– А я могу попросить вас остаться со мной и разделить э-э-э… – Я бросила испуганный взгляд на несколько тарелок, накрытых тканевыми салфетками, медный кофейник и одинокую чашку – все то, что стояло сейчас на круглом низком столике. – Эту скромную трапезу?

Ее глаза стали огромными, как те серебряные монеты, которые показывал мне Ренар.

– Леди, я не… Я должна работать.

– Мы же все еще не обсудили, что я могу хотеть, – сказала я, чувствуя, как язык заплетается. – И я прошу вас остаться не потому, что я… эм, пытаюсь отвлечь вас от работы. Вас приставили ко мне. Мне нужна консультация. Это же тоже работа.

Она смотрела на меня не то чтобы в ужасе. В смятении. Кажется, не в обычае местных леди было делать местным слугам такие предложения, и Элси растерялась не меньше, чем я.

Ладно. Я не совсем леди. Признаем это.

– Пожалуйста, Элси, – сказала я почти умоляюще и добавила: – Я доплачу вам, если вопрос в этом.

– Не-ет, – протянула Элси, явно смущенная. – Дело совсем не в этом. Просто я… – Она бросила на стол жадный и любопытный взгляд. – Я получила эту работу недавно и не имею права давать советы… Я позову кого-нибудь из старших, – нашлась она. – Хорошо, леди Лидделл?

– Не надо, – сказала я испуганно, понимая, что столкновения один на один с кем-то еще, с кем-то, кто будет опытнее и проницательнее, чем Элси Хоук, и, возможно, начнет задавать мне неудобные вопросы, я не хочу. – Я хочу, чтобы мне давали советы вы.

Ее смущение сменилось странным смирением, и Элси, коротко кивнув и снова присев, как она делала до этого, согласилась.

Я почувствовала себя самой капризной клиенткой в мире.

Следующие несколько часов своей жизни я провела в странной сосредоточенности, какая бывает, когда тебе нужно сделать что-то очень, очень важное и чертовски сложное. Сдать два экзамена, к примеру, или отработать третью смену подряд. Я слушала и кивала, соглашалась, внимала и спрашивала там, где становилось непонятно. Я позволила поставить себя на пьедестал, развела руки в стороны и терпеливо ждала, пока две девушки с лентами сделают все нужные им замеры. Я с замирающим сердцем, чувствуя, как подкашиваются колени, спряталась за ширмой, натянула на себя белую батистовую сорочку и нижнюю юбку и вышла вот так, чтобы на меня надели готовое платье. Не праздничное, простое. Оно было зеленым, из тонкой шерсти, ни капли не колючее, длиной чуть ниже колена.

Госпожа Фонс-Флорал, которая к этому моменту снова оказалась рядом со мной, сощурилась, как кошка, и кивнула, явно довольная.

– Чудесно, – сказала она, делая какой-то знак девушкам в серых платьях. – Словно бы вас и ждало, леди Лидделл. Чуть-чуть подогнать, и сядет, как влитое.

Я зажмурилась, когда острые булавки начали вонзаться в ткань рядом с моей кожей.

Госпожа Фонс-Флорал рассмеялась, видимо, заметив, как я напряжена.

– Вы боитесь железа, леди Лидделл? – спросила она с отчетливой иронией в голосе.

– Когда оно так и норовит в меня вонзиться – да, боюсь, – ответила я.

Она хмыкнула, но никак это не прокомментировала.

Я замерла, боясь дышать, но, к своей радости, осталась цела.

– Ну что же, леди Лидделл, – сказала госпожа Фонс-Флорал, когда все, наконец, закончилось, и меня поставили перед ростовым зеркалом. – Кажется, теперь вы действительно напоминаете юную дочь почтенного семейства.

Я рассматривала свое отражение и не могла с нею не согласиться. Не знаю точно, как здесь выглядят юные дочери почтенных семейств, но я чувствовала себя школьницей. Или куклой. То ли дело было в длине платья, то ли в его закрытости и отсутствии лишних украшений, то ли во всем образе в целом, но я казалась себе куда больше школьницей, чем в тот день, когда на меня был наброшен морок с формой… как его? Враньего дола?

Госпожа Фонс-Флорал раздобыла для меня удобные сапожки со шнуровкой, и теплое пальто чуть