В таком случае, лучше всего сделать вид, что дитя похищено. Даже если бы я сбежала по своей воле, Пластин не стал бы меня слушать — он не был запрограммирован подчиняться моим приказам. В его программе было четко записано, что всякий, пытающийся его остановить, — сообщник преступника. Поэтому любой, кто захотел бы воспрепятствовать моему возвращению, будь то друг, школьный товарищ или официальное лицо, автоматически становился враждебной целью и выводился из строя. И никаких улик. Никаких отпечатков пальцев. Ничего, что позволило бы связать эти смерти с моими родителями.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОТОК 199 СКАНИРОВАНИЕ.

ПРИНЦИПАЛ НЕДОСТУПЕН.

Разумеется, принципал был недоступен. Папа давно умер. Но я не могла объяснить этого Пластину.

Вместо этого я попробовала просмотреть его программу целиком. Сверху значилось: ОСНОВНАЯ КОМАНДА. Очень хорошо, посмотрим. Никаких сюрпризов: ОСНОВНАЯ КОМАНДА: ВЕРНУТЬ ЦЕЛЬ ПРИНЦИПАЛУ. Я была целью, и меня следовало вернуть папочке.

Но там было нечто другое, отчего у меня, наверное, застыла бы кровь, сохрани мой организм способность реагировать на эмоции. ВТОРИЧНАЯ КОМАНДА, ПРИНЦИПАЛ НЕДОСТУПЕН: УНИЧТОЖИТЬ ЦЕЛЬ.

Это означало убить меня. Если Пластин окончательно убедится в том, что меня невозможно вернуть родителям, он должен был меня уничтожить. Я уже слышала это раньше. Я знала, что Пластин был убийцей. Но меня привело в ужас то, что мои мама и папа готовы были скорее видеть меня мертвой, чем непокорной. Это была не любовь. Это было рабство.

Внезапно я обратила внимание на файл цель. Почему в нем не один подфайл, а несколько?

Самый первый подфайл не вызвал никакого удивления. Снимок сетчатки, образец голоса и мое имя: РОЗАЛИНДА САМАНТА ФИТЦРОЙ.

Но в других двух файлах тоже оказались образцы сетчаток и голосов. И два имени:

СТЕФАНО ЛЮЦИУС ФИТЦРОЙ.

СЕРАФИНА АЛЕКСАНДРА ФИТЦРОЙ.

Оба файла все еще были активны. Значит, обе цели до сих пор не были уничтожены.

Серафина? Сара. Моя маленькая подружка из далекого детства. Что, если она не была дочерью управляющего? Серафина Александра Фитцрой. Она была моей сестрой! Моей старшей сестрой! Я была не одна. У меня была семья. У меня где-то были брат и сестра, возможно, они до сих пор находятся в стазисе, как я до недавнего времени! Я должна была найти их. И внезапно мне стало наплевать, что это невозможно.

Я снова переключилась на Пластина, обыскивавшего Сеть. Он проводил систематическую проверку всех возможных сведений. Несмотря на кажущуюся бесконечность Сети и ее постоянную изменчивость, этот поиск имел свои пределы. Пластин уже несколько раз просеял все информационные потоки, и когда он не сможет найти ни образца сетчатки, ни голосового совпадения, ни недавнего отзыва на имя МАРК ФИТЦРОЙ, настанет время активизировать программу уничтожения. Но куда тогда он меня везет?

Сама постановка вопроса содержала в себе половину ответа. Это же было записано в его программе: ВЕРНУТЬ НА СТАНИЦИЮ. Отлично. И где же находится эта станция? Я просмотрела нужный файл и нашла запись: ГЛОБАЛЬНАЯ ТОЧКА с точным указанием широты и долготы с точностью до пятидесятого знака после запятой. Порывшись еще немного, я нашла фотографию из оперативного отчета. Судя по креслу, это была какая-то зарядная станция. Тогда я вернулась к самому началу и стала искать протокол его передвижений за последние несколько дней.

Пластин оказался беспокойным малым. Я листала протокол назад. Вот Пластин врывается в Юнишколу и выполняет первый пункт своей команды. Стоп. Перед этим он как раз возвращался на станцию на воздушной яхте Гиллроя, но через сеть Юнишколы получил известие о совпадении моей сетчатки.

Ну, конечно! Все дело было в сканировании сетчатки. В памяти Пластина хранился образец моей радужки, и каждый раз, когда я проходила через сканер, он получал по Сети сигнал тревоги. Значит, все это время меня спасал допотопный домашний сканер отпечатков пальцев и то, что я никуда не ходила, кроме школы и кабинета психотерапевта. Если бы Отто решил поговорить со мной в школьном саду, а не в общежитии, мы бы сейчас сидели там, целые и невредимые, и у Отто не была бы сломана рука, а меня не везли бы на уничтожение!

Перед этим Пластин побывал в ЮниБилдинге и убедился, что меня там нет. Оставил после себя искалеченных охранников и горы разбитого стекла. Краем глаза я увидела Ксавьера, кричавшего на кого-то, и у меня оборвалось сердце.

Я поскорее переключилась на путешествие Пластина на Нирвану. И мысленно сжалась при виде ужасной гибели Гиллроя. Никто не заслуживал такой смерти. Дальше шла поездка Пластина на похищенном глайдере, и я снова, только в другом ракурсе, увидела новостную программу о буйстве монстра на дороге, которую мы смотрели вместе с Гиллроем.

Ага, попался! Наконец я нашла протокол о путешествии Пластина через какую-то новую территорию. Что это за сад? Секретный вход? Я не догадалась, что вижу перед собой, пока не узнала чугунные ворота комплекса Юникорн.

Проклятая тварь все это время была у меня под ногами! Я увидела, как Пластин идет через полуподвал мимо моей стазисной капсулы! Значит, он прошел прямо возле меня, когда я спала там после первого нападения.

Секретная дверь… а может, никакая не секретная. Просто забытая. Металлическая панель отодвинулась, и Пластин, задом наперед, вернулся на свою станцию в углу комнаты.

Эта комната показалась мне пугающе знакомой. Я узнала планировку. Папин кабинет в ЮниБилдинг выглядел точно так же — с кучей экранов, подсоединенных к Сети, с огромным столом и роскошным кожаным креслом. Теперь экраны были черными и пыльными, но один-два из них время от времени вспыхивали, давая понять, что ток все еще продолжает судорожно течь по проводам. Кожаное кресло потрескалось от времени, какой-то грызун устроил гнездо в его обивке. Но я все равно знала, что это второй домашний кабинет моего папы. Тот самый, где он планировал все не вполне легальные операции, которые в конечном итоге превратили ЮниКорп в крупнейшую коммерческую компанию в мировой истории.

Я прекратила просмотр. Теперь мне было ясно, куда мы едем. И еще я знала — или думала, что знаю — как положу этому конец. Все зависело от той секунды, когда Пластин поднимет меня на ноги и заставит выйти из яхты. Я хорошо помнила, что единственное мгновение, позволившее мне вернуть контроль над собственным телом, наступило, когда Пластин наклонил мне голову и вывернул шею, чтобы загнать в яхту. Если я смогу воспользоваться долей секунды, в течение которой электроды ошейника частично отсоединяются от моей головы, у меня появится шанс на спасение. Но все зависело от того, закончит Пластин обшаривать Сеть до приезда в Юникорн или нет.

Вся надежда была на то, что мой организм окажется сложнее электроники. И на то, что наноботы, поддерживающие работу моего сердца и почек, замыкают часть его систем. И еще на то, что Пластин тратит большую часть своей мощности на контроль живого человеческого тела. Только в этом случае поиск в Сети займет достаточно много времени. Информация из Сети лилась через его систему, как песок через горловину песочных часов, но оставалась надежда, что песка осталось еще много.