– Так тоже не пойдешь?

Я испуганно смотрю вниз: кольцо! Простое, без камня, они у меня вызывают дрожь. Тонкий витой ободок из белого золота сияет на моем пальце, а его лучики бьют прямо в глаза, вызывая слезы.

– Но… это неправильно…

– Правильно, дорогая, правильно.

Эрик вытаскивает второе кольцо, цепляет его себе на палец, сжимает мою ладонь и тащит меня на подиум. Иду, и дорожка расплывается перед глазами. Сквозь мутную пелену вижу гостей.

В первом ряду сидят самые важные. Рыжая Настасья пылает копной волос, а рядом ревностно охраняет подругу Марго, которая на днях вышла из колонии.

Чуть дальше Варя держит бокал шампанского, готовится пить на брудершафт с Саньком. Эти двое в последнее время стали неразлучны.

Сбоку в инвалидном кресле напряженно держит спину мама, она впервые вышла в свет, еще не привыкла к обществу. За креслом стоит Елена Ивановна, а ее дочь Настя глазеет вокруг восхищенными глазами.

Через сиденье от них – Глафира Викторовна что-то объясняет соседке по ряду, а та держит микрофон журналиста.

И только отец Эрика по-прежнему смотрит в телефон.

– Позвольте представить вам модельера Арину Васильеву, – вдруг говорит Эрик в микрофон, и я вздрагиваю. – Автор бренда «Виктори» только что согласилась стать моей женой.

Он показывает всем наши окольцованные пальцы, а я замираю, озноб бежит по коже. Кажется, сейчас произойдет взрыв, и мир разлетится на множество осколков.

И он происходит.

Зал взрывается аплодисментами.

– Доченька, – всхлипывает мама.

– Арина Романовна, поздравляю! – хлопает в ладоши Настя.

– Ринка, ура! – кричат подруги.

– Так его! – басит Марго. – В бараний рог мажора… пусть знает наших!

О боже! Только не это!

Я испуганно ищу взглядом Бориса Сергеевича. Вот он свапает по экрану, убирает телефон в карман, потом в упор смотрит на меня. Ледяной свет струится из прозрачных голубых глаз. Сердце падает в пятки, сжимаю ладонь Эрика.

И тут отец поднимает вверх большой палец, и широкая улыбка лучиками морщинок разбегается по его лицу.

– Спасибо, батя, – дрогнувшим голосом шепчет мажор и целует меня в щеку.

– Спасибо, – эхом повторяю я.

Наконец-то облегченно выдыхаю: черная полоса бед и неприятностей закончилась, какое счастье!

А какова будет белая, поживем-увидим…

Эрик

Падает на кровать и качает пресс, чтобы не думать об Арине, когда начинает сомневаться.

– Не думать! Не думать! Не думать! Она виновата!

Эпилог

Протягиваю Арине коробочку и замираю от волнения: неизвестно, как она воспримет такую романтическую дурь с моей стороны. Любимая, неуверенно улыбаясь и поглядывая на меня, открывает ее и разглядывает, карточки, сложенные в виде рукописной книжки.

– Что это, Эрик?

Ее лицо выражает недоумение и настороженность, недоверие так и свозит в глазах. Кажется, она видит в моем подарке подвох. Это ранит: я надеялся, что последняя преграда между нами давно рухнула.

– Сюрприз, – улыбаюсь смущенно, не привык дарить такие подарки.

Арина тянет за бумажный язычок первую карточку.

«Не помню, когда все началось».

Она поднимает глаза, увлажненные слезами, я показываю кивком: «Дальше».

«Когда я чуть не врезался в мальчишку у школы, а сердитая учительница накричала на меня?»

Губы дрожат и кривятся.

«Или когда увидел футляр с обручальным кольцом в твоих руках?»

Книжка чуть не падает из ослабевших пальцев, я успеваю подхватить ее.

«А может, когда пришел к тебе в тюрьму, а твои печальные глаза преследовали меня потом всю ночь?»

– Правда?

– Конечно.

«И тогда я стал задумываться о будущем».

Новый лист.

«Моя жизнь вдруг изменилась, я просыпался с улыбкой и думал о тебе».

Быстрый взгляд затуманенных слезами глаз.

«Я любил Лерку безумно. С ума сходил, когда не видел хотя бы час. А тебя ненавидел, хотел стереть с лица земли. И внезапно понял, что стал забывать любимую. Ты заменила ее и вытеснила из моего сердца».

– Эрик… – рыдания срываются с дрожащих губ.

«Я, правда, не помню, когда все началось. Зато помню, с кого…»

Я наблюдаю, как Арина откладывает в сторону последний листок, а сердце трепещет в груди и пульс зашкаливает. Вот она видит кольцо. Простое, без камня, тонкий витой ободок из белого золота. Хочет взять его, но не решается, ее рука застывает в воздухе. Я беру колечко сам.

– Давай, поженимся? – заглядываю Арине в глаза.

И хотя между нами давно все ясно, все равно в тревоге замираю: а если откажется, если…

– Давай, – тихо отвечает Арина.

– Ты согласна? – не верю своим ушам.

От шока, что все получилось, хочется схватить любимую в объятия и закружиться на месте.

– Да.

– Правда, правда, согласна?

– Конечно, – смеется она.

– Иди ко мне!

Я прижимаю Аришу к груди крепко-крепко и точно теперь знаю: никогда не отпущу ее.

Примечания

Ковырялка – пассивный партнер в лесбийской паре, тюремный сленг.

content14.html#back_n_1

Кобла, кобел – активный партнер в лесбийской паре, тюремный сленг.

content14.html#back_n_2

Горох – так на женской зоне называют самых младших, тюремный сленг.

content14.html#back_n_3