– Нет, тетке она ничего не говорила, жалела ее,наверное. Да и что расскажешь? Про сон этот? Только душу разбередишь. Иринузавтра хоронят, здесь, в городе. Тете Мане надо домой съездить, пригласитьдеревенских на похороны. Валера мог приглашение передать, но тетя Маня хочетсама… Я собиралась звонить Валере, чтобы он за ней приехал, но, может быть, вы…если не трудно, конечно.

– Конечно, не трудно, – заверила ее я.

Мы как раз подъехали к дому, где жила Софья, она скрылась вподъезде, а мы остались ждать в машине. Минут через пятнадцать Софья вернулась,ведя под руки пожилую женщину. С большим трудом мы узнали в ней ту самуюгорластую бабку, что погнала нас от своего огорода. Плечи ее опустились, головаподергивалась, одной рукой она опиралась на палку, за другую ее поддерживалаСофья. Нас тетя Маня не узнала, что неудивительно. Спросила:

– Вы из Сурьи? А чьи же будете?

Но слышала ли, что мы сказали в ответ, неизвестно. Всюдорогу она молчала, тихо плача, мяла платок в руках, то и дело поднося его кглазам. Мы не рискнули заговорить и тоже всю дорогу промолчали.

Возле дома помогли ей выйти из машины, она совала намденьги, мы, конечно, отказались.

– Зайдите в дом, хоть чаю выпьем, – предложилатетя Маня, но и от чая мы отказались. Находиться рядом с ней было очень тяжело,ее горе ощущалось физически, давило на плечи, мешало дышать.

Проводив ее до крыльца, мы заспешили домой. Не дожидаясьРомки, сели ужинать и напоили несчастного дядю Мишу, чтобы он не проболтался,что мы весь день отсутствовали. Роман Андреевич явился часа через полтора ипрямо с порога спросил, обращаясь к Женьке:

– У меня две новости: одна плохая, другая хорошая. Скакой начать?

– Давай с хорошей, – неуверенно ответила подружка.

– Евгения Петровна, клад в самом деле имел место быть.Покойный Яков Фуксон много чего награбил и надежно припрятал.

– Имел место? – нахмурилась Женька. – Почемуты говоришь о моем кладе в прошедшем времени?

– А это уже плохая новость, – ответил Ромка изасмеялся: – Нашли твой клад. Еще в 1935 году.

– Здесь нашли? – вмешалась я и бросилась на кухнюза стаканом воды, чтобы привести Женьку в чувство. Плюхнувшись на стул, таявляла собой картину под названием «Разбитые мечты».

– Нет, – покачал головой Ромка. – В нашемгороде. У Яшки была любовница, жила на улице Гончарной. В 1935 году там началистроить Дворец культуры и дом снесли. Когда стали рыть котлован под фундамент,а рыли его вручную, обнаружили саквояж, и в нем одиннадцать килограммов золотыхизделий с бриллиантами и прочими драгоценными камнями. В газетах написали, чтоприпрятал их кто-то из буржуев, хотя никакой критики это не выдерживало. Дореволюции дом занимал мещанин Егоров, у которого таких ценностей просто быть немогло. После революции его «уплотнили», и на первом этаже стала жить некаяСальникова Олимпиада Самсоновна, к которой часто захаживал Фуксон. А когдасверили список конфискованного Фуксоном с тем, что лежало в саквояже, сомнениярассеялись. Но версия буржуев была предпочтительней, и «честное имя» герояосталось незапятнанным.

– Зато памятника в Колыпине он лишился, –усмехнулась я.

– Сколько, ты говоришь, килограммов золота ибриллиантов там было? – слабо простонала Женька.

– Одиннадцать, – радостно отозвался Ромка.

– Боже мой… – подруга поднялась и побрела в своюкомнату, продолжая стонать: – Боже мой…

– Рома, как ты мог, – всплеснула я руками.

– Я-то здесь при чем? – возмутился он.

– Надо щадить Женечкины чувства, – сказала я ипобежала утешать подругу.

На следующее утро, когда муж уехал, я сидела на веранде,пытаясь составить план действий. Вроде бы почти не осталось сомнений, что труп,найденный нами в подвале, это пропавший брат Ирины, и убил его, судя по всему,Лев Кузьмич. Действительно ли хозяин дома пытался найти спрятанные сокровищаили его просто увлекла история семьи, наверняка не скажешь, о находке вобластном центре он мог и не знать. Оставалось два вопроса: кто похитил труп и скакой целью, а главное: кто совершил два убийства? В том, что это дело рукодного человека, я не сомневалась. Вот только как его найти, если у нас нет ниодной зацепки? Не считая потерянного крестика. Но и тут все непросто. Есливерить Софье, Ирина в ночь убийства была дома. Тогда как крестик оказался возлетропинки? Она могла потерять его раньше или на следующий после убийства день,но тогда этот след никуда не ведет. Крестик нашли во время повторного осмотраместа преступления, то есть в день убийства, только ближе к вечеру. К томувремени следователь уже побывал у нее в доме. Ирина была в толпе, когда трупобнаружили, а на следующий день мы встретили ее возле колодца. Если крест онаобронила в один из этих моментов, выходит, свидетелем убийства она не являлась.Но Ирина следила за неизвестным, и он ее видел. Вроде бы получается, это тотсамый тип, что похитил труп. Но если Ирина не была свидетелем преступления, тоубивать ее нет никакого смысла. Значит, он спрятал труп в колодце не ночью, аименно в тот день, когда Ирина за ним следила. А до этого он мог прятать тело вкустах, например. Да, скорее всего… Когда труп обнаружили, он решил, что егообвинят в убийстве, и расправился с Ириной… Неубедительно. Труп в колодце мынашли в субботу, а Ирина погибла в пятницу вечером или ночью. Как же мы найдемэтого типа? Одна надежда, что в милиции с этим справятся лучше, чем мы.

– Все голову ломаешь? – спросила Женька, появляясьна веранде.

– Ломаю, – кивнула я.

– И как? – Я пожала плечами. – Неудивительно, –заявила подруга. – У меня просто голова пухнет. Давай, что ли, к соседузаглянем, узнаем, чем он занят.

Сергей нашему приходу не то чтобы не обрадовался, однако былзадумчив и молчалив. Даже чаю нам не предложил, сославшись на дела. Мы хоть изастали его возле компьютера, но, судя по тому, что я успела заметить, работойздесь и не пахло. За последние дни сосед осунулся и даже похудел, а вотразговоров о недавних событиях упорно избегал и невольно поморщился, когдаЖенька заговорила об этом. Само собой, его поведение лишь укрепило нашинедавние подозрения. Сергей в ночь убийства выходил из дома, но еслиследователь этому факту особого значения не придал… Мы пробыли у соседа небольше двадцати минут и отправились на прогулку. По-моему, он вздохнул соблегчением, когда проводил нас до двери.

– Надо придумать что-то такое, что заставит убийцудействовать, – выдала ценную мысль Женька.

– Ты придумывать будешь?