– Я не сплетница, только тебе ирассказала про Федю, но ты чужая, по Ларюхину звон не поднимешь. Вот, значит,почему бабка Таньку Фадееву бортанула, она сына ждала, а тому посторонние глазаи уши без надобности. Приехал когда, не скажу, я только три дня назад поняла,что мужик объявился, мельком его увидала. Так, ничего особенного, темные волосы,кудрявый, бородка такая аккуратная. На профессора похож, не деревенский мужик.

– Только что ты его уголовникомназвала, – напомнила я.

Маша опустошила свою кружку.

– Вид и сущность – разные вещи.Сверху он интеллигентный, но чего со двора не выходит? Взаперти сидит, наружудаже носа не высовывает. Баба Клава в сарай слиняла, не очень-то сыночек смамкой общаться хочет, небось заплатил старухе за постой и приказал:

«Хиляйте, мамо, вон, не фига тут старушатинойвонять».

– Сказанное тобой доказывает, что Федорплохой сын, но никак не свидетельствует о его неладах с законом, –подначила я Машу и вздрогнула от резкого звука.

В дверь заколотили, потом снаружипослышался детский голос:

– Тетя Маша, открой!

Она встала и высунулась в открытое окно.

– Что надо?

Раздался шорох, и тот же дискант заныл:

– Тетя Маша, дайте лестницу, мы живослазаем!

– Опять! – укоризненно сказалахозяйка. – Куда теперь он угодил?

– На вашу крышу!

– Туда лезть нельзя, черепицу мнепродавите, – отрезала Маша.

– Не, он сбоку повис, на отливе, –заныл голосок.

– Стой там, никуда не ходи, –распорядилась Маша и пошла к выходу.

– Что случилось? – спросила я,вставая из-за стола.

– Сережка, дачник Никитиных,пришел, – объясняла хозяйка, пока мы выходили во двор, – ему отецигрушку купил, мне на горе. Полюбуйся! – Маша ткнула пальцем вверх: –Видишь?

Я присмотрелась. На крыше, зацепившись заводосток, висела довольно большая фигура человека-паука.

– Тетя Маша, – заныл белобрысыйпаренек, – не сердитесь! Я не нарочно!

– В субботу ты пять раз прибегал, –укорила мальчика Маша, – в воскресенье сначала ни свет ни заря меняразбудил, а вечером из душа вытащил. А кто мой огород в понедельникпотоптал, пока я на работе была?

– Бомжи, наверное, – не моргнувглазом, со-врал Сережа, – папа говорит, их в лесу много.

Маша уперла руки в боки:

– Да ну? А слоны с леопардами у насне водятся? Больно маленькие следы от кроссовок на грядках отпечатались. Либобомжи – гномики, либо первоклассник бегал. Ладно, в последний раз прощаю.

Продолжая отчитывать малыша, хозяйкаприставила к стене лестницу и приказала:

– Лезь. Смотри не упади.

Ребенок ловко вскарабкался по ступенькам испустился вниз, сжимая в руке игрушку.

– Можно посмотреть? – спросилая. – Что это у тебя?

Сережа с жаром начал рассказывать:

– Суперсамолет, работает или от пульта,или от батареи. Вон туда впихиваешь питание, и он летит!

– Верно, – влезла в разговорМаша, – малый его аж с соседней улицы запускает, и ко мне во дворпопадает. Лучше ты радиоуправлением пользуйся.

– Я хочу рекорд дальности установить, –затрещал Сережа, – с кнопками неинтересно, а с батарейкой супер, летит,пока заряд не кончится.

– Маленький самолетик, а такого большогочеловека-паука унес, – пробормотала я.

– Он транспортный, – сталрасхваливать игрушку владелец, – вот тут универсальное крепление, за неголюбую вещь прицепить можно. Я чего только не поднимал! Знаете, какой уменя рекорд? Бутылка с квасом! В ней полтора кило веса!

– Здорово, – согласилась я.

Сережа выхватил у меня из рук самолетик.

– Спасибо, тетя Маша.

– Запускай его в противоположную от моегодома сторону, – строго сказала Маша.

– Так там вокруг деревья, – занылмальчик, – только в одном месте пусто! Самолет сразу в ветках запутается,не улетит далеко.

– Хочешь, чтоб я его отняла? –прищурилась женщина.

– Ну, теть Маша, вы же добрая, –захныкал Сережа.

– Точно, – усмехнулась она, –но вон там, за забором, живет дядя Илья, и он злой. Попадет к нему на дворсамолет – и привет! Ну, беги.

Мальчишка убежал, Маша показала на изгородь:

– Илья новый сортир поставил, он прямо узабора бабы Клавы. Старуха просила туалет перенести, нельзя впритык к чужойтерритории его располагать. Да Илье указа нет, послал бабку далеко и надолго ипригрозил: «Пожалуешься в управу – беда приключится». А потом ясмотрю – нету будки, Илюха ее в противоположный конец участка утянул. Его Федорзаставил, больше некому. Вот почему я думаю, что он из уголовников. Илью тутвсе боятся, а Федор с ним справился.

Поблагодарив Машу за вкусный чай и забрав унее ситцевый халат, я пошла к калитке бабы Клавы, постучала, не дождаласьответа и без спроса ступила во двор.

Весь вид старенького дома говорил оботсутствии у хозяйки денег и крепких рук. Крылечко покосилось, одна из ступенекотсутствовала, оконные рамы были давно не крашены, а входная дверь, когда япотянула ее за ручку, жалобно заскрипела.

Из избы пахнуло сыростью и неожиданно дорогиммужским одеколоном. Я сразу узнала аромат: покупала такой на Двадцатьтретье февраля Костину, цена у небольшого флакона оказалась немаленькой, но ярешила не жадничать, очень уж приятно он пах: грейпфрутом, сандалом и немногоперцем. Вовке очень понравился презент, и, похоже, сын бабы Клавы – фанаттого же парфюма.

– Есть кто живой? – крикнула я.

– Входите, – раздалосьизнутри, – незачем орать, не на пожаре.

Я вошла в комнату и наткнулась накрохотную, смахивающую на сухую саранчу старушку.

– Кто ты такая и чего тебе надо? –накинулась она на меня.

– Вы баба Клава? – спросила я.

Пенсионерка не стала приветливей:

– Допустим.

– Мне Маша посоветовала к вам обратиться.Хочу дом снять, на конец августа и сентябрь.