— Давайте сегодня вернемся, — ласково сказала Изабелла. — Ночкой. Вряд ли могли что-то попрятать, пока открыты. А ночкой темной, а ночкой лунной захотят замести следочки. — И она нежно провела рукой по ноге Игната.

***

Они сразу заметили, что вход открыт. Но если он постоянно охранялся, значит, распахнулся извне. Из пустыни мимо Волка и Львицы пройти можно было только в одном случае — убив их, убрав с дороги. А из мира людей портал открывался, когда там долго находилась Сущность, в чьем-то теле, в чужом обличии. Так случалось раз в столетия, и приходилось отправляться в путь, на поиски.

Море, возле которого жили Волк и Львица со своими стаей и прайдом, забурлило, запенилось, а небо медленно, но верно, покрывалось тучами. Конечно, из любой тюрьмы пытались сбежать, а пустыня — тюрьма для каждого, кто отбывал там вечное наказание. Всегда бесплотные души бродили по пустыне в поисках выхода, обретения человекости. Однако стражи в оазисе несли службу верно и преданно. Лишь миражи пускали сущности в свои порталы, но сие случалось крайне редко — пропускали миражи неохотно, давая сложные задания, пудря мозги, запутывая и запугивая.

Когда какой-то из сущностей удавалось прорваться в человеческий мир, ее вскорости выбрасывало оттуда обратно в пустыню: мгновенно обнаружив побег, портал захлопывали, а он, перед тем, как закрыться, затягивал беглеца назад. Волк и Львица с удивлением смотрели на основной открытый снаружи портал, потому что он единственный не являлся миражом, а был самым что ни на есть реальным выходом. Потому и стерегли его пуще глаза.

— Получается, портал в мираже захлопнулся, но Сущность не втянул… — недовольно прорычал Волк. — Придется нам с тобой опять идти к людям. Как вспомню, так вздрогну.

— Может, пустыня его сама затянет через основную дверь? — с надеждой спросила Львица, тоже не любившая рядиться в человека.

— Нам нельзя ждать. Натворит там у людей всякого. Он становится сильнее, и деяния его…

— Множатся? — подсказала Львица слово.

— Нет, пожалуй, я бы сказал, укрупняются во зле. Помню, как давно, когда-то, он отравил Александра Македонского, и целая империя рухнула в одночасье. Тогда мы к людям выходили с братом. Сумели утащить сюда Сущность через главную дверь, но то его преступление сильно повлияло на ход истории.

— Разве не все предопределено? — Львица считалась молоденькой в общем контексте бытия, и Волк не удивился вопросу.

— Предопределено, дорогая. И бегство, и деяния той Сущности, которую стережем мы, и которую считают самой тварью из всех, предопределены. Если бы зло исчезло совсем, как люди определяли бы добро? Когда долго у них царит спокойствие, их это развращает. И это тоже было предопределено при создании мира. Но, дорогая, когда портал открывается с той стороны, а мираж не затягивает обратно Сущность, в свою очередь предопределен наш выход к людям.

***

Э, нет, самовольничать ночью в ресторане служителю порядка не годится. Герман резко воспротивился обыску в ночное время, да еще и без ордера. Оля его поддержала — закон есть закон. Во время трапезы Герман вежливо поинтересовался, где остановились Игнат и Изабелла, памятуя о старом пансионате, в котором они жили в свое последнее посещение его родного южного городка.

— Мы поселились в гостинице «Приморская», неподалеку, потому и зашли сюда поесть, — ответила Изабелла. — А тут такое совпадение — и вы здесь!

Герман в это совпадение не верил, но выяснять правду не стал: правда и так яснее ясного.

— «Приморская» — крутая! — поддержала беседу Оля.

— Да, решили шикануть! — Изабелла снова улыбнулась во весь рот, обнажив ряд ровных, белоснежных зубов.

Оставшийся вечер разговор вращался вокруг разных тем, не возвращаясь к ночным прогулкам и распоясавшейся Сущности. «И Слава Богу!» — подумал Герман, немного уставший от потустороннего мира, с этим бы разобраться…

Рано утром они с Олей просмотрели заключение патологоанатома. Действительно, причиной смерти стала остановка сердца, но в желудке нашлось довольно приличное количество «Белого китайца». Врач считал, что, скорее всего, хозяйка ресторана, и правда, не была наркоманкой. Именно поэтому доза сильного вещества оказалась для нее смертельной. «Белый китаец» даже для наркоманов со стажем опасен — слишком сильно действует на организм, а уж что говорить о человеке, ведущем здоровый образ жизни. В мейле от себя врач прибавил: «Если бы сразу сделать промывание желудка, Эльвира вполне могла бы выжить. Но она на недомогание не обратила должного внимания. Скорее всего, подозрений никаких не было. Значит, наркотик могли подсыпать нарочно. Но это мое частное мнение. Расследуйте там. Удачи!»

— Что ж, оформляем бумаги и вперед! — Герман забарабанил по клавишам, обосновывая перед начальством необходимость открытия дела.

— Помощь нужна? — в кабинет ввалился Серега. — Говорят вчера хозяйка «Филеас Фогг» умерла при странных обстоятельствах.

— Слухами земля полнится, — философски изрек Герман, — но, если делать нечего, пошли с нами. Вот почитай заключение, пока я тут допечатаю.

На улице опять было солнечно: погода продолжала радовать. От отделения до ресторана предстояло идти минут тридцать, и все трое единогласно решили прогуляться.

— Я посмотрела данные в базе, — по дороге просветила коллег Оля. — Эльвире тридцать восемь! Прикиньте! Выглядит… выглядела здорово! Я ее как-то встретила случайно в мэрии: высокая, стройная, прямо фотомодель. Но одинокая. Ну, официально не замужем. Детишек нет…

— Такое часто происходит с красивыми бизнесвумен, — изрек Серега. — Им не до нас, мужиков. И не каждый к ним подкатит.

— Ладно вам. Может у нее был бойфренд, — встрял Герман. — Сейчас попробуем выяснить.

Они подошли к ресторану. Как ни странно, он работал.

— Работнички не сильно, видимо, тоскуют. Продолжают деньги зарабатывать, — прокомментировал Герман, толкая тяжелую дверь.

Навстречу вышел вчерашний администратор Михаил. Он поздоровался и тут же спросил, есть ли какие новости о смерти начальницы.

— Новости есть, — кивнул Герман. — Поэтому давайте составим списочек всех, кто вчера здесь работал. А потом мы осмотрим кабинет Эльвиры и поговорим с каждым из вас отдельно. Если кого сегодня нет, за это время вызвоните и попросите прийти.

Михаил выглядел растерянным, но, потерев лоб, он сосредоточился и начал диктовать:

— Начнем с меня. Я работал. Официант Коля. Он вас как раз вчера обслуживал. Бармен Василий. Теперь кухня… Посудомойка Икара. Повар Олег. Два его помощника Евгений и Эдуард. Так… еще уборщица тетя Люся. Все. Сейчас народу очень мало. Даже охранника нет. У нас, если что вдруг, есть тревожная кнопка, но обычно все в порядке. Это в сезон всякое бывает. Сейчас к нам ходят мало, в основном, люди солидные, часто в годах. Короче, ведут себя пристойно.

— Ну ничего себе!