Муж привез дочь от подруги, а другую дочь – с тренировки по софтболу. Когда они приехали, я была у себя в комнате. Я сразу вышла и спросила у дочери, можем ли мы поговорить. «О боже, – откликнулась она, – у тебя климакс разыгрался?» Остальные члены семьи засмеялись. На этот раз, вместо того чтобы посмеяться вместе с ними или притвориться, что мне плевать, я ответила: «Нет. Ты меня сильно обидела сегодня, и нам надо поговорить». После этих слов муж и младшая дочь выскочили из комнаты.

Я села и объяснила старшей дочери, как мне было стыдно из-за ее слов и почему. Я даже призналась, что ее слова ранили меня как женщину; не как мать, а именно как женщину. Я сказала ей, что понимаю, как ей важно быть крутой и нравиться подругам. Но ради этого нельзя оскорблять других.

Пока я говорила, дочь строила рожи и закатывала глаза. Наконец я протянула руку и взяла ее ладони. Я сказала: «Твои слова очень обидели меня и заставили стыдиться. Я говорю тебе это, поскольку знаю, что ты меня любишь и тебе важны наши отношения. А еще для того, чтобы ты знала: нельзя позволять людям стыдить тебя или ставить на место только потому, что они за твой счет хотят стать крутыми. Я не позволю тебе так поступать со мной и надеюсь, ты не позволишь другим людям так поступать с тобой».

Кэролайн рассказывала, а я с нетерпением ждала, когда же ее дочка чистосердечно извинится, и они нежно обнимутся. Конечно, этого так и не произошло. Кэролайн сказала, что дочь ответила раздраженно: «О боже мой, можно я уже пойду, пожалуйста?» Кэролайн велела дочери извиниться, и та извинилась. Потом пошла к себе в комнату, захлопнула дверь и включила радио. Мы никогда не узнаем, как повлиял этот разговор на дочь Кэролайн; однако, судя по моему профессиональному и личному опыту, такие разговоры могут изменить жизнь. Кэролайн приняла этот случай близко к сердцу, и, если все родители будут поступать так же, мы заметим, как изменится наша культура. Если дети, слыша подобные разговоры, будут требовать больше от себя и своих друзей – это будет настоящий культурный сдвиг. Для этого нужны не глобальные исторические события, а критическая масса небольших событий. Если каждый из нас чуть-чуть изменит свою жизнь, мы заметим, как изменилось наше общество.

Чтобы этот культурный сдвиг действительно произошел, очень важно понять, как стыд влияет на мужчин и детей. Говоря о теории стыдоустойчивости, мы в основном ориентировались на женщин, ведь обычно о детях в основном заботимся именно мы, и женщины могут стать своеобразными агентами психологического и культурного сдвига в наших семьях. Устойчивость к стыду начинается с нас, но она не должна нами заканчиваться. Нам следует понимать, как и почему страдают от стыда мужчины и как они добиваются устойчивости. Нам нужно знать, как мы можем поддержать и наладить связь с нашими мужьями, сыновьями, отцами, братьями, друзьями и коллегами. Нам надо также лучше разбираться в проблеме детского стыда – ведь мы сами в большинстве своем вынесли наши нынешние проблемы со стыдом из родительской семьи и школы. И 80 % проинтервьюированных мною людей вспомнили какой-нибудь стыдный эпизод из начальной или средней школы, который изменил их самоощущение ученика.

В следующих двух разделах я предложу вам обзор моего нового исследования, касающегося мужского стыда, и результатов моего изучения стыда в процессе домашнего воспитании и в школе. Обе эти работы еще не завершены, но то, что мне уже удалось выяснить, показывает, что мы все неразрывно связаны друг с другом.

Мое первоначальное решение изучать только женщин основывалось на существующей научной литературе о стыде. Многие исследователи полагают, что мужчины и женщины переживают стыд по-разному. Так как я хотела провести углубленное изучение стыдоустойчивости, я решила ограничиться женщинами. Я опасалась, что если совместить данные, полученные от мужчин и женщин, то можно упустить некоторые важные нюансы их переживаний. В начале исследования я все-таки проинтервьюировала нескольких молодых людей. Я поделюсь с вами этим опытом, потому что он оказался очень содержательным.

Несколько лет назад, когда я только начала исследовать сферу распространения стыда (внешность и образ тела, материнство, семья, воспитание детей, деньги и работа, психическое и физическое здоровье, зависимости, секс, старение, религия, стереотипы и ярлыки, высказывание мнений и переживание травмы), мне нужно было опросить группу молодежи, чтобы выяснить, как эти области соотносятся с их возрастом. Я намеревалась говорить только с девушками, но выяснилось, что профессора колледжа запланировали время и для встречи с несколькими группами юношей.

До этого я никогда не работала с молодыми парнями и немного нервничала. Помню, пишу на доске области стыда, сажусь, смотрю на них и думаю: «Они ничего мне не скажут».

Я начала с вопроса о внешности. «Ну что, мальчики, как насчет внешности? Существуют ли ожидания о том, как вы должны выглядеть?» Они переглянулись, и один из парней сказал: «Угу, мисс. Я должен выглядеть так, будто могу вас отлупить». Остальные парни одобрительно рассмеялись.

«Хорошо, – продолжала я, – а что вы скажете по поводу здоровья?» Они снова захохотали. Другой парень высказался так: «То же самое. Ты должен быть здоровым, потому что больной не может никого отлупить».

Многие студенты уже имели своих детей, и я подумала, что надо перейти от простых областей к более сложным, например к отцовству. «Хорошо. Что вы скажете об отцовстве?» Опять смех, но чуть потише. Один из парней говорит: «Вы что-то сказали про моего ребенка или про его мать? Значит, вас надо отлупить».

Что ж… назовите меня теоретиком, но я все же уловила основную мысль. Чем дольше мы беседовали, тем отчетливее я понимала, что эти молодые мужчины не шутят. Не важно, что они делают и как они выглядят, если они могут дать понять, что в состоянии вас отлупить.

Я записала свои заметки об «отлупе» и отпустила их. Только в прошлом году, когда я начала брать интервью у мужчин, я осознала, насколько честными, язвительными и правдивыми были ответы тех парней. На своем языке они сказали мне все, что мне нужно знать.

В 2005 году со мной случилось три не связанных между собой события, которые убедили меня в том, что я должна изучать стыд мужчин. Условно обозначу эти события так – незнакомец, пенис и феминистка.

Начнем с незнакомца. Это был высокий, худой мужчина, наверное, чуть за шестьдесят. Он пришел на одну из моих лекций со своей женой. После лекции они вместе подошли ко мне поговорить. Я пообщалась несколько минут с женщиной, потом она собралась уходить, а ее муж повернулся к ней и сказал: «Подожди минуточку, я сейчас». Жене это не понравилось. Кажется, она не хотела, чтобы он со мной разговаривал. Однако она отошла в сторону, а он повернулся ко мне.

Он сказал: «Мне понравилось то, что вы рассказывали про стыд. Очень интересно». Я поблагодарила его и сделала паузу, хотя чувствовала, что последует продолжение. «Мне любопытно, – произнес он, – а как насчет мужского стыда? Что вы знаете о нас?» Я вздохнула с облегчением: знаю совсем немного, поэтому разговор будет короткий. Я объяснила: «Я почти не брала интервью у мужчин, только у женщин». Он кивнул: «Да, это удобно». Что он имеет в виду? «Удобно? – с улыбкой переспросила я. – Почему?» – «Вы правда хотите знать?» – поинтересовался он. Я сказала, что хочу (так оно и было). Его глаза наполнились слезами. Он сказал: «Нам бывает стыдно. Очень. Но когда мы пытаемся быть откровенными, то нас бьют по самому больному месту…» Мне трудно было смотреть ему в глаза. Хотелось заплакать. Он продолжал: «И не только другие мужики. Женщины тоже. Вы говорите, чтоб мы были искренними и не боялись показывать слабость. Но признайтесь, вас же тошнит, когда мы так себя ведем».