А полчаса спустя он был дома. Ехали они на «Неве» супруги, уверенно занявшей место за рулём. По пути из ненавязчивых расспросов он выяснил, что сын сейчас в гимназии, а дочь в детском саду. Семья министра обитала в небольшом двухэтажном особняке на Каменном острове.

– Пётр, тебе нужно отдохнуть, – не терпящим возражений тоном заявила Оксана. – Сейчас я постелю, приляжешь, но сначала прими душ. Так что это на тебе за одежда? Вроде в вашем ведомстве другая…

– Да вот только вчера раздали новую, говорят, постепенно будут вводить такую форму… Ты её, знаешь что, постирай и убери куда-нибудь. У меня же есть дома запасной комплект служебной формы? Ну вот, через десять дней в нём и пойду на работу.

По наитию Копытман направился на второй этаж, где и в самом деле располагались и ванная комната, и уборная. Отмокая под тёплыми струями, хронопутешественник вспоминал утренние события, и всё произошедшее с ним казалось каким-то слишком уж затянувшимся и правдоподобным сном. Отъезд с постоялого дора в компании императора, поход в лес с Бенкендорфом, побег, туман… И впрямь, всё это словно покрылось туманной дымкой, словно и не с ним было. Если бы не напоминающий о дуэли искорёженный медальон с портретом его несостоявшейся невесты, что лежал сейчас на краю раковины… Кстати, желательно Оксане его не показывать, иначе наверняка последуют ненужные вопросы.

Из ванной он вышел запахнутый в полосатый мохеровый халат. Супруга уже приготовила большую двуспальную кровать, но, прежде чем упасть в неё, Копытман вынужден был выпить прописанные врачом витамины.

Вымотанной чередой утренних происшествий и последовавших за ними событий, уснул он почти мгновенно. А проснулся, когда за окном уже начинали сгущаться вечерние сумерки.

«Это я что, разве не на постоялом дворе?» – подумал он, с удивлением осматривая спальню.

И тут же вспомнил, что с ним произошло за этот день, вновь пережив гамму самых разных эмоций – от мгновения до смерти до обретения министерской должности и семьи.

«Кстати, как там семья?»

Всё в том же халате он спустился в залу, где обнаружил в сборе всё семейство. А с кухни доносился запах, от которого текли слюнки. Оказалось, ужин готовила кухарка, а ещё при доме имелись приходящие горничная и садовник: видимая из окна залы лужайка с аккуратно подстриженными кустами по краям свидетельствовали, что последний недаром получал своё жалованье.

А ведь теперь придётся не только к жене привыкать, но и к детям. Впрочем, Пётр Иванович понадеялся, что проявлять отцовскую заботу можно будет не так уж часто, всё-таки у министров мало времени на личную жизнь, хотя десять дней ему надо провести в этих стенах.

По ходу выяснилось, что родители Петра Копытина живы-здоровы, проживают на 3-й линии Васильевского острова. У супруги отец был лётчиком-испытателем, погиб двенадцать лет назад, причём не в воздухе, а в автомобильной катастрофе. Мама же, то бишь тёща Копытмана, вполне неплохо себя чувствовала, вышла замуж за итальянца и сейчас жила в его вилле в Сорренто на берегу Средиземного моря. Этот факт Петра Ивановича очень порадовал, тёща, конечно, может, и неплохая, но лучше любить её издалека.

«А вот жена у меня вполне даже, – думал Копытман, сидя за ужином напротив Оксаны Андреевны. – По идее, ей должно быть лет тридцать пять, но выглядит максимум на тридцать. Ухожена, видно, что привыкла командовать в семье, однако в дела мужа не лезет. Интересно, а какова она в постели?»

Случай выяснить это представился несколькими часами позже, когда дети уже спали в своих комнатах. Выспавшийся за день министр, возлежа рядом с пытавшейся задремать супругой, глядел на неё и ощущал прилив к детородному органу. А когда понял, что возбудился сверх меры, осторожно коснулся пальцами обнажённого плеча благоверной.

– Петя, я думала, ты после вчерашнего сделаешь сегодня передышку, – не открывая глаз, пробормотала Оксана Андреевна. – Ой, ну ладно, ненасытный ты мой!

Она откинула оделяло, и они слились в страстном поцелуе…

«Что ж, не так уж всё и плохо», – подумал Копытман, получасом позже провожая взглядом отправившуюся в душ супругу.

На следующее утро, когда дети были отправлены в гимназию и детский сад, а супруга умчалась на телевидение, показав мужу, где лежит его старый мобильник, он выяснил, что в доме имеется рабочий кабинет, куда заказан вход не только детям, но и жене.

В кабинете имелся компьютер. Монитор был немного выгнут внутрь, но системный блок мало чем отличался от знакомого Копытману, разве что необычно смотрелась эмблема в виде двуглавого орла. Выходит, и в России научились делать компьютеры. И ещё одна важная деталь для хронопутешественника – привычная раскладка клавиатуры.

Когда на экране под надписью «Имя» появилось окошечко «Введите пароль», Пётр Иванович задумался. Действительно, с чего он взял, что войдёт в систему без пароля? Тут он загрустил. Нет, конечно, был вариант посерфить в смартфоне, благо что он уже почти зарядился, но всё же, имея под рукой полноценный компьютер с монитором, где не нужно ломать глаза, делать это намного приятнее. Да и к тому же в компьютере могут быть «забиты» важные документы, которые помогут ему быстрее адаптироваться в своей новой должности.

Может, пароль – дата рождения Оксаны? Только как бы ещё узнать эту дату? Не спрашивать же у неё самой, вполне резонно, что обидится. А что, если…

Пётр Иванович быстро пролистал контакты в своём телефоне, нашёл фамилию Лаптева и нажал вызов. Через полминуты на телефон пришло сообщение с датой рождения Оксаны Копытиной-Титовой. Следующая удача поджидала его, когда ему был открыт доступ к данным компьютера.

– Итак, – азартно потёр ладони Пётр Иванович, – поработаем.

На следующие несколько часов наш попаданец выпал из реальности, будучи полностью погружённым в мир Всемирной паутины. Он решил начать с того места, на котором остановился вчера.

Стало быть технический прогресс в стране двигался по нарастающей. Россия не только первой освоила бензиновый двигатель внутреннего сгорания, но и первой подняла в небо самолёт. Ещё при непосредственном участии Бенкендорфа предпринимались попытки создать управляемый летательный аппарат, однако прорывом можно считать 1854-й год, когда питерский механик-самоучка Фёдор Кустов поднял в воздух «этажерку», тут же попав в сферу интересов Тайной канцелярии.

При государе Николае Павловиче Российская империя не теряла земли, а только приобретала. Например, обзавелась несколькими колониями. Гавайские острова, пребывающие на стадии феодальных отношений, с радостью перешли под протекторат Российской империи, а впоследствии стали русской колонией. Земли в Южной Африке в течение примерно двух десятилетий выкупались у местных вождей и успевших поселиться там буров, после чего была провозглашена Русско-Африканская республика, и тут же началась промышленная добыча алмазов. Расходы на покупку земель были компенсированы в течение буквально нескольких лет. В этом бизнесе участвовали и частные компании, одной из которых владел супруг младшей дочери Бенкендорфа промышленник Павел Демидов, причём и сама Софья Александровна имела в компании хороший пай. А после кончины Павла Григорьевича дело его продолжил сын Александр.