Однако! Неужто государственному служащему такого ранга подобное не запрещается? В прежней-то жизни новоиспечённый министр был игроком средней руки.

Ладно, надо выяснить, что собой представляет страна, в которой он оказался. Итак, Российская Федерация, столицей которой является Санкт-Петербург (тут сердце Копытмана ёкнуло), была основана в 1938 году, а до этого она называлась Российской империей. Сразу перескочим по активной ссылке «Российская империя». А вот тут уже вся история страны до пресловутого 1938 года. Пробежав глазами историю России до 1841 года, Пётр Иванович убедился, что она ничем не отличалась от известной ему. А вот дальше начались расхождения, причём чем дальше, тем серьёзнее. Похоже, вот она, развилка истории, как раз то время, когда в 1841 году появился гость из будущего.

Первым делом Копытман сверил годы жизни Николая I и Александра Бенкендорфа, при фамилии которого невольно содрогнулся. Слишком уж явственно помнилась сцена в лесу, бывшая ещё несколько часов назад, но отстоящая от сегодняшнего времени на почти два столетия. Первый прожил на шесть лет больше отпущенного ему прежней историей срока, а его соратник скончался в 1848 году. То есть протянул на 4 года дольше, чем в известной Копытману реальности.

Но за эти «лишние» четыре года Бенкендорф успел сделать немало, в том числе и для себя, любимого. В частности, стал главным акционером Общества железных дорог и совершил революцию в часовом деле, основав компанию «Восток», которая начала первой в мире выпускать наручные механические часы. Пётр Иванович про себя хмыкнул, прекрасно представляя, чьи именно часы были взяты за образец.

При Бенкендорфе в России получил широкое распространение электромагнитный телеграф, и ещё до кончины шефа Тайной канцелярии Мориц Герман (он же Борис Семёнович) Якоби изобрёл беспроводное радио. Что ж, ещё один предлог для прилива гордости. Кто, как не он, Пётр Копытман, упомянул в своих записях основной принцип работы радиопередатчика и радиоприёмника!

Если Бенкендорф по большей части двигал технический прогресс, то изменения на уровне государственном, конечно же, исходили от Николая Павловича. Именно при нём, а не при его сыне, было отменено крепостное право, причём манифест содержал исправленные пункты, о которых упоминал в своих записях Копытман. Таким образом, на сегодняшний день Российская Федерация являлась крупнейшей в мире сельскохозяйственной державой, к примеру, ежегодно производя до тридцати процентов от всего мирового запаса пшеницы. В то же время середина XIX века отмечена в России мощным всплеском индустриализации, что, в свою очередь, потребовало привлечения на заводы и фабрики квалифицированных рабочих. Что привело к открытию многочисленных средних учебных технических заведений. Но помимо рабочих во множестве понадобились инженеры, конструкторы, одним словом, научно-техническая интеллигенция. А это, само собой, опять же привело к открытию технических вузов.

При Николае Павловиче было открыто несколько университетов, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке. Технический прогресс развивался семимильными шагами. Не удивительно, что Россия стала первой страной, которая в 1877 году выпустила первый автомобиль с двигателем внутреннего сгорания, работающем на бензине. Компания «Руссо-Балт» стала одним из пионеров автомобильного производства, и вот уже полтора столетия машины под этой маркой считаются одними из лучших не только в России, но и в мире. Бегают по российским дорогам и импортные автомобили, однако подавляющее большинство сограждан предпочитает машины отечественного производства, благо выбрать есть из чего. Помимо «Руссо-Балта» в России работают автоконцерны «Нева», «Москвич» и «Ламберг». Если с «Невой» и «Москвичом» всё было более-менее ясно, то компания «Ламберг» Петра Ивановича заинтересовала, и он решил перейти по активной ссылке.

Выяснилось, автоконцерн получил своё название в честь основателя марки, пензенского промышленника Ламберга, чей отец в своё время выкупил чугуноплавильный завод у местной мещанки Отраковой. Нынче же в скромной провинциальной Пензе располагается головное предприятие, производящее двигатели и комплектующие, а сборочные конвейеры разбросаны по нескольким городам страны.

– А вот и Петербург, минут через двадцать – тридцать будем на месте.

Вырванный из Сети голосом своего помощника, Пётр Иванович принялся крутить головой по сторонам. Известный ему город был похож и не похож на себя одновременно. Окраина Петербурга была утыкана, как поляна грибами после дождя, современными новостройками. То же самое помнил и Копытман, правда, архитектура зданий была не столь однообразной, как в его реальности. Чувствовалось, здесь соблюдён некий стиль. Ближе к центру стали попадаться исторические здания. Он узнавал дома и особняки постройки XVIII и XIX веков, и это было хоть что-то, что связывало Петра Ивановича с его прошлым миром. Он понимал, что уже больше никогда не увидит своих родных и близких, что коллеги по работе у него теперь совершенно незнакомые люди и что ему придётся привыкать к тому, что он муж и отец двоих детей.

Институт мозга без «приставки» «имени Бехтеревой» располагался не на улице академика Павлова (вполне вероятно, что никакого вивисектора Павлова в этой реальности не существовало), и даже не на Лопухинской улице (которая, также вполне вероятно, всё ещё существовала на своём историческом месте), а на Церковной улице. Это было современное трёхэтажное здание из стекла и бетона, сзади которого виднелась ещё пара корпусов помельче.

– Пётр, ну наконец-то! – Навстречу им с крыльца медучреждения сбежала симпатичная блондинка, в которой Копытман узнал свою нынешнюю супруг Оксану Андреевну.

Запах лаванды коснулся его ноздрей, и Пётр Иванович невольно сморгнул слезу – таким же парфюмом пользовалась Елизавета Кузьминична.

– Что на тебе за одежда? И где твои очки в золочёной оправе?.. А впрочем, всё потом, пойдём, нас уже ждут! – Она схватила его за руку и потащила внутрь, через автоматические двери, на второй этаж, в приёмную главного врача, на двери которого была прикручена латунная табличка, из которой явствовало, что здесь находится рабочий кабинет профессора А.О. Саула.

Андрей Оттович (так звали главврача) лично произвёл первичный осмотр, после чего отправил пациента в недра какой-то трубы, где тот, выполняя команды обслуживающего персонала, едва не уснул. Результаты были получены почти моментально.

– Что ж, каких-то патологий, проще говоря, гематом в мозговом веществе не обнаружено, – успокоил министра налогов и сборов эскулап. – Сосуды, конечно, подлечить не мешало бы, а в целом всё хорошо. Но больничный на пару недель я вам всё равно выпишу, а заодно кое-какие витаминчики. Если что-то будет беспокоить, сразу звоните.

Пётр Иванович подумал было, не сослаться ли на якобы провалы в памяти, но в последний момент передумал. Эдак его упекут в больницу бог знает на сколько, да ещё, глядишь, не в обычную, а в «психушку». Уж лучше как-нибудь вывернется. Он распрощался со своим помощником, который обещал оповестить всех его заместителей, что шефа не будет десять дней. Первый зам некто Полуэктов, как понял Пётр Иванович, эти дни будет его замещать.