Во-вторых, Лондон сам в завуалированной форме поставлял в Москву разведывательные данные, добытые из дешифровок «Энигмы». О немецком плане «Барбаросса» англичане были осведомлены задолго до его осуществления. Английский офицер Сесил Барклей был одним из немногих сотрудников посольства Англии в Москве, знавших о существовании дешифровального центра в Блетчли-Парке. Без ссылки на источник информации он официально предупредил одного из представителей высшего военного командования Советской России о планировавшемся вторжении Германии. Насколько там обратили внимание на это предупреждение и во что такое пренебрежение к предоставленным сведениям обошлось Советской России, хорошо известно.

После нападения Германии на Советский Союз англичане не спешили делиться достигнутыми успехами со своим восточным союзником по антигитлеровской коалиции. Дело в том, что Соединенные Штаты и Англия приняли согласованное решение, которого твердо придерживались в течение всей войны. Оно заключалось в том, чтобы ничего не сообщать Советскому Союзу об «Энигме». Одной из главных причин стало опасение, что применяемые Советской Россией шифры были слишком слабыми. Из-за их ненадежности Стюарт Мензис, руководитель Секретной разведывательной службы Англии, категорически не советовал Черчиллю передавать в Москву материалы, полученные в результате чтения немецких шифровок. По мнению Мензиса, сообщить советской стороне, что англичане взломали «Энигму», было равносильно тому, чтобы доложить об этом прямо немцам. В конце июня 1941 года в Блетчли-Парке стало известно, что немцы читали шифровки советских морских судов и 17-й авиационной армии, дислоцированной под Ленинградом. Не было никаких гарантий, что та же участь не постигла советские шифры, применявшиеся для защиты сообщений стратегической важности.

Предвоенные чистки среди высшего командного состава советских вооруженных сил, обвинения и расстрелы за шпионаж в пользу Германии породили в Англии справедливые опасения, что немецкие шпионы проникли в советское военное руководство. Кроме того, первоначально у американцев и англичан было мало уверенности, что Советская Россия сможет выстоять против сокрушительной немецкой военной мощи. А когда стало ясно, что русские имеют все шансы на победу в войне против немцев, сыграли роль взаимное недоверие и соперничество союзников по антигитлеровской коалиции.

Тем не менее полностью игнорировать Советскую Россию было невозможно, и уже 24 июля 1941 года Черчилль, несмотря на все протесты, отдал Мензису распоряжение передавать Сталину разведывательные данные, полученные путем взлома «Энигмы», через английскую военную миссию в Москве при условии, что любой риск компрометации их источника будет исключен. После этого при виде важного перехвата, касавшегося событий на Восточном фронте, Черчилль непременно спрашивал: «А это показали русским?» Происхождение таких данных англичане обычно маскировали фразами типа: «По сообщению высокопоставленного источника в Берлине…», или «От очень надежного источника нам стало известно, что…», или «Как сказал сотрудник министерства обороны Германии…» Обозначения вражеских частей, соединений и другие детали, которые могли раскрыть, что информация получена с помощью дешифрования, опускались.

Летом 1941 года офицер английской разведки доставил в Москву оперативные коды, навигационные пособия и позывные люфтваффе. Аналогичные материалы он получил взамен. Через некоторое время пособие по организации радиосвязи в немецких войсках и инструкцию по взлому ручных шифров немецкой полиции в Москву привез другой английский офицер, которому в обмен были отданы некоторые захваченные у немцев документы. По мнению англичан, эти документы не представляли большого интереса. В Лондоне были обеспокоены таким односторонним обменом полезной информацией. Кроме того, в Блетчли-Парке считали, что в Москве недостаточно эффективно использовали предоставленные сведения. Один из английских дешифровальщиков впоследствии вспоминал:

«В период крупных танковых сражений в 1942 году мы предупреждали русских о немецкой западне, но они все равно гнали туда живую силу и технику. Трудно поверить, что русские доверяли этим предупреждениям, иначе они смогли бы избежать тех огромных потерь, которые в результате понесли».

С лета 1942 года поток передаваемой в Москву оперативной информации, полученной в результате взлома «Энигмы», значительно сократился. Исключение составляли лишь сообщения особой важности. В декабре 1942 года в критический момент Сталинградской битвы в Москву была передана инструкция по взлому ручных шифров абвера в надежде получить взамен что-либо равноценное. Ожидания не оправдались. Постепенно контакты с советской разведкой стали еще больше ослабевать, а после высадки англо-американских войск в Нормандии прекратились вовсе. И это вполне объяснимо. Англичане и американцы попросту боялись усиления советского влияния в послевоенной Европе, а Советская Россия с самого начала войны имела все основания не слишком доверять своим западным союзникам по антигитлеровской коалиции.

Тогда же, летом 1942 года, одновременно с сокращением количества официально поставляемой из Лондона в Москву разведывательной информации ее стал тайно переправлять туда Джон Кернкросс, советский агент, завербованный в 1935 году. В марте 1942 года Кернкросс поступил на работу в Правительственную криптографическую школу. И хотя провел там меньше года, его пребывание в ПКШ совпало с наступлением решающего периода в ведении боевых действий на Восточном фронте.

В круг профессиональных обязанностей Кернкросса в ПКШ входил, главным образом, анализ перехвата радиообменов люфтваффе. По мнению Кернкросса, его звездный час как агента советской разведки настал летом 1943 года — перед Курской битвой, когда немцы начали операцию «Цитадель». 30 апреля англичане отправили в Москву предупреждение о готовившемся немецком наступлении, а также материалы немецкой разведки о советских силах в районе Курска, полученные англичанами с помощью взлома «Энигмы». А Кернкросс предоставил советской разведке оригинальные открытые тексты немецких шифровок, в которых впрямую указывались воинские части и соединения, упоминание о которых всегда изымалось англичанами из материалов, присылаемых в Москву.

Больше всего внимание Москвы привлекла информация Кернкросса о расположении немецких эскадрилий. За два месяца до начала немецкого наступления под Курском советское военное командование нанесло три упреждающих бомбовых удара по семнадцати немецким аэродромам в полосе протяженностью более тысячи километров от Смоленска до Азовского моря. Цели были выбраны с учетом полученной от Кернкросса информации. Эта серия из трех массированных бомбовых ударов стала крупнейшей операцией советской авиации во Второй мировой войне. Было совершено полторы тысячи самолето-вылетов, уничтожено пять сотен самолетов противника, советские потери составили сто двадцать два самолета. За предоставленные данные Кернкросс получил благодарность из Москвы. Однако к этому времени возникли непреодолимые трудности, которые мешали Кернкроссу оперативно передавать добытую им информацию в Москву. В результате накануне Курской битвы по заданию советской разведки Кернкросс сменил место работы.

С отказом Лонга от сотрудничества, а позднее с уходом Кернкросса из ПКШ советская разведка не только лишилась ценных источников информации, но и потеряла возможность оценивать достоверность данных, которыми с ней делилась английская военная миссия в Москве.