В: И как же?

О: План с липовым похищеньем, где мне отводилась роль горничной его дамы сердца.

В: Клейборн в план не посвятили?

О: Нет, ей сказали, что мы участвуем в оксфордской гулянке, куда все съезжаются со своими девицами.

В: И она отхватила недурственный гонорар, так? Тебе ж посулили еще больше?

О: Не пожалеешь, сказали мне, и я подумала, что шибко разбогатею. Видит Бог, так и вышло, но его сиятельство подразумевал иную награду.

В: Тебе-то мнилось, речь об деньгах?

О: Да.

В: А что они имели в виду?

О: Меня нынешнюю.

В: Следует ли понимать, что своим превращеньем ты обязана его сиятельству?

О: Об том еще скажу.

В: Хорошо. Только давай уточним: конкретное вознагражденье за труды не назначалось?

О: Нет.

В: И ты его не потребовала?

О: Нет, надежда на избавленье казалась более чем достойной наградой, а плата за грех меня не влекла.

В: Не возникло ль подозренья, что тебя сильно обжулят?

О: Призадумайся я, может, оно б и возникло, но тогда казалось, что все к моей выгоде. И даже потом, исполняя приказы и снося жестокость, я думала: что ж, такова цена моей перемены и очищенья души от скверны.

В: Стало быть, до Эймсбери ты не имела сомнений касательно цели вашей поездки?

О: Ни малейших.

В: Склоняя тебя к путешествию, его сиятельство действовали мягко иль нахрапом?

О: Он был настойчив, но за горло не брал. Когда я сказала об приближенье регул, он согласился, что надо переждать.

В: Что? Срок отъезда определила твоя течка?

О: Да.

В: И речь не шла об том, чтоб именно первого мая оказаться в Девоне?

О: Вроде нет.

В: Скажи-ка вот что: ведь дамочки твоего пошиба, кто с лихвой наелся развратом, частенько мечтают оставить бордель и поступить на содержанье к какому-нибудь джентльмену, не так ли?

О: Мне предлагали. Я отказалась.

В: Почему?

О: Таких называли ополченцами, мы ж — кадровые бойцы, кому Клейборн в жизнь не даст дезертировать.

В: Но ведь влиятельный покровитель мог обеспечить защиту.

О: Тебе не ведом мир Антихриста. Мадам обещалась сыскать беглянок даже в аду и слово свое, дьяволица, сдержала бы.

В: Как же тебя она отпустила?

О: Золотом и железо расплавишь.

В: Предложили столько, что она не устояла?

О: Наверняка заграбастала больше, чем сказывала.

В: То бишь?

О: Двести гиней.

В: Кому-нибудь из товарок обмолвилась об изъяне его сиятельства?

О: Никому ни словечка.

В: Куда тебя отвезли из борделя?

О: На Монмут-стрит. В лавке старьевщика, что возле церкви Сент-Джайлз на Лугах, я купила наряд горничной.

В: Его сиятельство тебя сопровождали?

О: Нет, в наемном закрытом экипаже без гербов со мною поехал Дик. Затем мы отправились в Чизик, где в небольшом доме нас поджидал его сиятельство.

В: В какое время?

О: После обеда, на место добрались уж в седьмом часу.

В: Каким показался Дик, когда вы встретились?

О: Никаким. Он сидел с кучером.

В: Как тебя приняли в Чизике?

О: Казалось, моему приезду рады. Накормили ужином.

В: В доме еще кто-нибудь был?

О: Старуха, что нам прислуживала. Молча подала еду и пропала, утром уж не показывалась.

В: Что еще происходило?

О: То, об чем условились. Я была с Диком.

В: На глазах его сиятельства?

О: Да.

В: От начала до конца?

О: Да.

В: Где?

О: В верхней комнате.

В: Ожидаемый результат был достигнут?

О: Не знаю.

В: Его сиятельство ничего не сказали?

О: Нет, ни слова. Когда все закончилось, он тотчас ушел.

В: Зрелище их не раззудило?

О: Говорю ж, не знаю.

В: Ты не подметила?

О: Нет.

В: Прежде случалось выступать на публике?

О: Бывало, Господи помилуй.

В: Что потом?

О: Не твое дело.

В: Я требую ответа. В его сиятельстве взыграла похоть?

О: Нет.

В: Ладно. Что Дик?

О: Чего — Дик?

В: Будет, голуба, изображать невинность. Как он себя проявил?.. Чего молчишь-то?

О: Сделал что положено.

В: Справно?

О: Похоже, до меня он никого не изведал.

В: В другой раз тебе попеняли за его скоротечность?

О: Да.

В: Чем оправдалась?

О: Сказала, парень неумейка. Тык-пык — и готово, ежели угодно еще похабных острот.

В: Однако ж потом ты сама охотно с ним кувыркалась.

О: Из жалости.

В: Спутники твои говорят иное.

О: Пусть болтают что угодно. Потаскухе, кем я была, не зазорно приласкать убогого.

В: Малый знал, кто ты?

О: Он не держал меня за шлюху.

В: А за кого?

О: Я привыкла чувствовать себя куском мяса, купленным для ублаженья похоти, но для него я была возлюбленной.

В: Откуда тебе знать, ежели он глухонемой?

О: Полно способов изъясниться без слов. За него говорили ревность к моим беседам с Джонсом, взгляды, какие всякая женщина безошибочно поймет, старанье услужить.

В: А как же его услуги на глазах его сиятельства? Сие тебя не задевало? Разве истинно влюбленный дозволит этак испакостить священный акт любви?